Инквизитор - Борис Конофальский (2018)

— Ну, что, Фольков? Вы еще не передумали жениться на моей дочери? Наш уговор в силе?

— Если вы не передумали, барон, с чего передумывать мне? — отвечал Волков.

— Вот и отлично! — барон повернулся к выходу и крикнул: — Еган, вина неси! Портвейна нам!

Затем он уселся в кресло, стал читать письмо от графа:

— Значит, через одно воскресенье. То есть, время у нас есть, еще десять дней. Успеем купить красный бархат и позолоченные шпоры.

— А зачем нам красные бархат? — спросил солдат.

— Вам нужно красное сюрко, так положено. И еще красная подушка.

— Сюрко? Да кроме нашего сержанта Удо сюрко больше никто не носит. И зачем мне подушка?

— Вы должны быть в красном сюрко на церемонии, а подушка будет вам нужна под ногу для коленопреклонения. И золотые шпоры.

— Золотые? Вы уверены?

— Да нет, конечно. Позолоченные. Пошлете своего холопа в Вильбург, хотя можно и в Байренгоф. У любого хорошего оружейника они найдутся.

— Что еще?

— Три дня поста и молитвы.

— В монастыре?

— Конечно. А еще вас еще потребуется добрый щит, и найти художника? Вам нужно придумать греб. И кони. Кони у вас добрые есть. И копье, точно. Вам нужно рыцарское копье. А еще вам нужно придумать цвета. Цвета и герб.

— Это все, что необходимо?

— Да, Фольков, да.

Барон замолчал, задумавшись, а потом продолжил:

— Интересно, а герцог Ренбау даст вам лен или должность при дворе? Или вы будете свободны? Интересно, интересно…

— А что, по-вашему, лучше? — спросил солдат.

— Конечно, лен. Сначала это будет лен, а потом, для ваших детей, это будет феод, — говорил барон. — Но за кусок земли вам придется воевать, когда вас позовет герцог. Сорок два дня в год вы будете служить герцогу, являться по первому требованию и отказаться можно будет только по болезни.

— Я знаю об этом, но, все же, это будет земля.

— Да, но не всякий лен того стоит. А вот быть пятым конюшим, или четвертым виночерпием, или каким другим придворным, на мой взгляд мерзко. Но…

— Что?

— Вы всегда можете уйти в отставку, в любой момент, а герб и шпоры у вас останутся. Но я думаю, что вам предложат стать свободным рыцарем. Рыцарем без лена и без сеньора. Мне кажется, это для вас лучший вариант.

Волков отпил вина, он заметно волновался. Волновался так, как не волновался уже многие годы, даже когда его производили в корпоралы в армии. То волнение, которое он испытывал перед боем или схваткой было совсем другим. Он сидел и практически видел свой герб на щите. Он еще не знал, что там будет изображено, и какие будут цвета. Но он знал, что у него будет герб. И это было волшебно.

— Я сам займусь подготовкой церемонии. Церковь у нас маловата, но мы сделаем все, как положено. У нас есть десять дней, мы все успеем.

Волков встал.

— Барон, мне нужно выйти, обдумать, прийти в себя.

— Идите, Яро, идите, скажите Егану, что бы позвал мне швею. И скажите мне, какой бы герб вы хотели.

Солдат спустился вниз, во двор. Какое-то время стоял под моросящим дождиком, приходил в себя, а потом пошел в донжон, где встретил управляющего Крутеца.

— Пойдемте со мной, — коротко бросил он и пошел на конюшню.

Вскоре они сидели верхом на лошадях около виселиц, что стояли на центральной площади в Рютте.

— Вы знаете, кто это? — спросил солдат, указывая на труп Соллона хлыстом.

Молодой управляющий Крутец прекрасно это знал, это же было очевидно, но он не стал задавать вопросов, а ответил:

— Да, господин коннетабль, это бывший управляющий.

— А знаете, за что его повесили?

— Знаю, господин коннетабль. Он воровал у сеньора.

Волков протянул молодому человеку контракт:

— Барон подписал ваш контракт. Держите и помните, за что повесили Соллона.