Инквизитор - Борис Конофальский (2018)

— Отвязать, я сказал, — продолжил барон.

— Она убийца, она напала на вашу жену и сына. Неужто вы ее отпустите? — удивлялся солдат, но он начинал понимать, что доводы его бессильны.

— Вам-то что за беда? Это мои жена и сын, и убила она моего холопа.

— А вот деньги она похитила мои, — Волков сказал это, не подумав, — вы их мне обещали, за мою работу.

— Не заслуживаете вы этих денег, — зло произнес барон, — раз довели до того, что на мою жену и на моего сына, — Карл фон Рютте поднял палец, для придания веса словам, — на моего сына в моем доме нападают и ранят!

Волков опять растерялся, даже опешил от таких слов. А барон не унимался, продолжал говорить, пьяно растягивая слова:

— Это даже не вы ее поймали, а мой сержант! Сержант! Мой! А не вы! Не вы! И хочу заметить, пока вас тут не было, никогда, вы слышите, никогда, ни на меня, ни на моих близких никто в моем доме не нападал! Ни разу.

Внутри солдата все просто клокотало, его чуть не трясло от такой несправедливости, он смотрел на своего нанимателя и едва понимал, что тот говорит. Слова приходили словно издалека. Словно через шлем и подшлемник.

— Господин коннетабль, — вдруг заговорил священник, который стоял между ними, — барон просто хочет, что бы вы отвели эту несчастную в подвал, а завтра препроводили ее к ландфогту.

— Что? — сквозь зубы переспросил его Волков.

— Я говорю, что необходимо отвязать эту несчастную…

— Никого никуда я препровождать не буду, я больше не служу вашему барону, это мое последнее дело, — говорил солдат не столько ему, сколько самому барону.

— Вот и прекрасно, — сказал барон, — все равно от вас никакого проку.

— Ни какого проку? Ах вот как! Наверное, и на награду я рассчитывать не могу?

— На какую награду, которую у вас украли из-под носа? — хмыкнул барон. — Вы из-за своей глупости все упустили. Все!

— Вот как! — солдата так и подмывало сказать, что это именно барон выпустил Франческу из подвала. Но тут его посетила одна мысль, эта мысль вдруг сложилась в голове как из кусочков мозаики складывается изображение, она казалась простой и естественной настолько, что было удивительно, как она не посетила его раньше. — Барон, а ведь вы знали, что это ваш сынок жрет людей в вашем феоде.

— Что? — барон побагровел и покоился на попа, что стоял рядом и слышал каждое слово. — Что вы мелете, Фольокф?

— Ваша дочь знала, эта тварь, — Волков кивнул на Франческу, — тоже знала, и вы знали, да, знали, поэтому и предложили мне все деньги, что у вас были. Знали, за что платите.

— Заткнитесь, Фолькоф, — прорычал барон.

— Вы их боялись, — продолжал Волков, он даже улыбался, ему снова было легко, — вы боялись своего сынка и свою доченьку, поэтому и обещали мне рыцарское достоинство, свое золото, руку дочери и деревню в приданное. И Франческу из подвала освободили потому, что боялись дочь свою. Думали, что они вас зарежут когда-нибудь, вместе с женой и сыном. Дочь ваша станет баронессой, а сынок будет спокойно жить в подвале да жрать ваших людишек. А теперь я вам не нужен, сынка я убил, и всех его страшных слуг тоже, ла Реньи с доченькой сбежал, вряд ли вернутся, воров переловил, аудит провел, теперь у вас все прекрасно, теперь я вам не нужен.

— Теперь не нужен, — угрюмо потвердел Карл Тилль барон фон Рютте. Он опять косился на попа, который стоял рядом и слушал коннетабля с открытым ртом.

— Поэтому и награду мне отдавать нет смысла, да? — продолжал Волков.

— Вы не заслуживаете. Вы сами все испортили, Фолькоф, вам предложили приехать к графу, чтобы принять должность, а вы отклонили предложение в грубой форме. Вы все портите, вы убили миньона герцога, вы выпороли родственника банкира другого герцога, вы упустили золото, что вам причиталось, никто не виноват, что вы дурак…

— Да, я дурак, — сказал солдат, — умный бы давно раскусил вас. И уехал бы. Вы бесчестный человек, барон!