Инквизитор - Борис Конофальский (2018)

— Прекратите стонать, — сурово произнес солдат. — Эти раны не стоят таких стонов. Здесь женщины и челядь, они смотрят на вас, ничего страшного в ваших ранах нет, но зашить придется. Ни кость, ни вена не задеты. Монахи вас заштопают, монастырь рядом. Я перетяну вам ногу, и кровь остановится. — Он крикнул, обращаясь к прислуге: — Эй, веревку мне и маленькую палку принесите.

Все было быстро принесено, и он перетянул бедро выше раны. Юнцы собрались, посадили в седло фон Тиллера и, стараясь не глядеть на Волкова, уехали. Воины-усачи закрыли за ними ворота. Все восхищались Волковым, но в восхищениях он особо не нуждался. Он пошел в свои покои. Госпожа Анна ждала его там. Она благоговейно помогла снять ему доспех и сапоги, смотрела на него с восхищением, солдат даже стал смущаться, а она молчала.

«Уж лучше сказала что-нибудь, чем вот так» — думал Волков, ложась в кровать. И, когда он лег, она заговорила, легла рядом, навалилась ему на больную левую руку и с жаром заговорила:

— Двадцать лет, двадцать лет меня оскорбляли все, кто хотел, и ни в ком я не видели заступника. Даже в графе. Он всегда отмалчивался.

Она была так близко, что ее дыхание он чувствовал на своей щеке. Солдат слушал ее с наслаждением. Она была на удивление красива, эта немолодая уже женщина.

— Вы представить себе не можете, какое удовлетворения я получила, когда этот сопляк визжал, обливаясь кровью. Вы мой рыцарь, мой герой, — она нежно гладила его небритую щеку своей мягкой рукой. — Вы первый, кто заставил людей, оскорбивших меня, заплатить за это, и я не забуду этого никогда. Никогда.

Красивая женщина впилась в его губы своими губами.

— Осторожно, сударыня, — сказал солдат и поморщился.

— Что? В чем дело? — она чуть отдалилась.

— Рука, левая рука еще не до конца зажила.

— Ах, вот как.

Она залезла на него верхом и больше не налегала на левую руку. Ее нос соприкасался с его носом, а ее глаза глядели в его глаза.

— Так лучше? — спросила она.

— Так прекрасно, — ответил он и опять подумал о юной госпоже из Рютте.

Утром шел дождь. Еган оседлал коней, забинтовал Волкову руку, помог надеть бригантину и поверх застегнул плащ.

— Хорошо б тут еще остаться, — начал он.

Солдат не желал развивать этот разговор и молчал, а Еган желал и продолжил:

— Здесь-то получше будет, чем в Рютте.

Волков продолжал молчать.

— И кормят здесь отлично, да и народец поприветливее.

Он помог сесть солдату на коня.

— И спал я сегодня на кровати, — не унимался слуга.

Волков начал раздражаться. Он поудобнее уселся в седле, поправил плащ и увидел фрау Анну. Она вышла на балюстраду, что вела из ее покоев, стояла и смотрела на него. Она была прекрасна. Солдат поклонился, в ответ она тоже улыбнулась ему и заметно кивнула. Еган увидев ее, тоже поклонился и продолжил многозначительно:

— А я вот думаю, что не плохо бы было здесь пожить подольше.

— Ты поел? — сухо спросил солдат.

— Ага, еще как, — ответил Еган.

— Вот и будь доволен тем, что есть, и не гневи Бога вечными хотелками, а то и того, что есть, не будет.

Еган на секунду опешил от такой мысли и, чуть подумав, произнес:

— И то верно, спаси меня Господь от вечных желаний.

И тут к ним подошел Томас, управляющий господи Анны, он поклонился и произнес:

— Господин коннетабль, госпожа моя изъявила желание помочь вам в деле проведения аудита в поместье Рютте.

— Да? — солдат проявил интерес. — Видит Бог, я бы не отказался от помощи.

— Мне известны люди, знающие толк в подобных делах. Сами они юристы, оценщики и бухгалтера. Они оценивают стоимость поместий при закладах и при продажах земли, и посему сведущи во всех тонкостях.

— Прекрасно, — произнес Волков. — Они мне очень нужны.

— Моя госпожа просила помочь в этом хлопотном деле меня.

— Я буду вам признателен, — сказал солдат, впервые назван Томаса на «вы».