Мощи святого Леопольда - Борис Конофальский (2019)

— Будет, — сказал Волков и засмеялся.

И все засмеялись, а Карл Брюнхвальд опять обнял сына. Честно говоря, он был рад, что сын не пошел в солдаты, и будет жить в доме Волкова. Он знал не понаслышке, что такое воинское ремесло.

Они стали садиться за стол, Марта разливала им вино, Максимилиан был смущен и не очень весел, он рассчитывал на почетную должность оруженосца, а получил должность помощника, а это не одно и то же.

— Ничего, парень, — утешал его Роха. — На войнах я потерял ногу, а ваша нога всегда будет при вас. И с кавалером вы не пропадете. Я его давно знаю.

— Господин, — прервал общее оживление Еган, — на дворе какие-то люди вас спрашивают.

— Что за люди? — насторожился кавалер.

— Богатые, спрашивают, примите ли вы их сейчас?

— Богатые? Ну, зови.

То были и действительно видные люди из обеспеченных горожан. Было их четверо. Они представлялись, снимали береты и шапки, кланялись. Брунхильде кланялись отдельно, восхищались ее красотой, что очень нравилось молодой женщине, она аж раскраснелась. Поглядывала вокруг, видят ли другие, и мужлан Еган особенно, как ее почитают. Имен этих горожан Волков не запомнил, кроме одного, тот был старшим среди гостей, звали его Павлиц. Господа горожане расселись на лавке, что была по левую руку от Волкова, стали выкладывать на стол дорогие вещи. И Павлиц говорил, объясняя происходящее:

— Серебряный кубок с резьбой, то вам, господин рыцарь, от городской коммуны святого Якоба. А вот золотые серьги для вашей жены, те, что побольше, и для вашей дочери, те, что поменьше, от цеха валяльщиков нашего города.

«Жена» и «дочь» переглянулись. А гость продолжал:

— Цех суконщиков и ткачей и община прихода святой Магдалены просят принять вас шелковую шаль для вашей жены и перчатки из замши для вашей дочери, и полфунта черного перца к вашему столу. А гильдия купцов Южных ворот, коих я представляю, преподносят вам это…

Он положил на стол перед Волковым длинную подушечку из красного бархата и на нее один за другим, да с паузами, выложил три штуки великолепных, новеньких золотых дублонов, кои в этих местах не ходят. Поклонился и сел, удовлетворенный тем как на все эти богатство смотрели все присутствующие.

Волков, удивленно молчавший все время, понял, что дальше молчать не прилично. И заговорил:

— Господа, не спутали ли вы меня с кем? Уж не знаю, чем я заслужил ваше расположение. Мне ли эти подарки?

Горожане довольные переглянулись. И Павлиц снова встал:

— От всех перечисленных общин и гильдий мы просим вас, господин рыцарь, досточтимый господин Фолькоф, возглавить Рождественский ход от Южных ворот и до Центральной площади. Все цеха гильдии и общины юга пойдут вам вслед.

Волков никогда не жил в больших городах, он не помнил ничего подобного и не торопился соглашаться. Он глянул на Брюнхвальда, а тот улыбался ему и кивал: «Не волнуйся, принимай предложение». Роха тоже кивал.

— Мне нужно будет только возглавить шествие? — уточнил кавалер.

— Только, только, — кивали депутаты. — Не волнуйтесь. Вы и ваши люди при оружии и конях и знаменах, поедут перед колонной и все.

— Таковы традиции в городах, — успокоил его Карл Брюнхвальд. — В моем городе было так же.

— Ну, хорошо, — согласился Волков. — Я согласен. Марта, вина господам депутатам.

— Ах, как мы рады, — говорил купец Павлиц, — мы боялись, что вас уже кто-нибудь уговорил до нас.

Но Волков все еще настороженно относился к предложению, боялся подвоха, и поэтому предложил:

— А не хотите ли, вы господа, чтобы позади меня шли сорок человек добрых людей? В доспехе и при оружии?

Депутаты переглянулись, пошептались и один из них спросил:

— А сколько то будет стоить?

— Да немного, думаю, ротмистру Брюнхвалду пара талеров, да сержанту моему талер, да всем людям добрым, а их будет сорок, обед рождественский с колбасой и пивом, вот и цена вся, — сказал кавалер.