Мощи святого Леопольда - Борис Конофальский (2019)

— Ступайте, господин не практикует, — крикнул мордатый слуга из окна второго этажа и, как подтверждение, плеснул из таза помои на улицу.

— Мы приехали издалека, и нам нужен его совет, — не сдавался солдат.

— Уходите, господин не принимает, вас много таких приезжает издалека. А господину работать некогда из-за вас, — слуга был тверд.

На монаха было жалко смотреть, видимо, он уже готов был смириться. Да вот солдат был не готов.

— Эй ты, передай хозяину, что я дам ему талер, если он ответит всего на один вопрос, — крикнул Волков. — Всего один вопрос!

— Убирайтесь к черту, — заорал слуга, — мой хозяин не нищий, сказал, что не примет — значит не примет. Хоть пять талеров дай ему.

— Один вопрос — один талер, — не отступал солдат.

— Нет, — слуга с шумом закрыл ставень.

Монах был готов зарыдать.

— Ну не штурмом же брать этот дом, — резонно произнес солдат, — хотя можно, конечно, подождать, пока дверь откроется. И тогда…

Брат Ипполит посмотрел на него с испугом. Солдат засмеялся:

— Нет, я не собираюсь вламываться в дом силой, просто можно подождать, пока этот ученый муж или его слуга выйдут на улицу.

И тут ставень окна отворился и слуга спросил:

— А что у вас за вопрос к господину?

— Тебе, дурню, не понять, — сказал Волков. — То вопрос для ученых мужей. Ну, так что, впускаешь?

— Впускаю, — недовольно буркнул слуга.

Бумаги, бумаги, бумаги, книги, бумаги. Все помещение был в бумагах. Они лежали повсюду, даже рядом с камином, в котором тлели головешки.

Отто Лейбус был немолод, стоял посреди этого моря бумаг, опирался на палку. Было не холодно, но ученый не снимал меховой накидки до пола, на ногах его были войлочные сапоги, а на голове плотная шапочка с «ушами». Он внимательно, с чуть заметной улыбкой разглядывал вошедших. Вошедшие поклонились, монах почтительно, солдат вежливо. Ученый им ответил.

— Меня зовут Яро Фолькоф, а это мой спутник брат Ипполит, — представился солдат.

— Имя ваше восточное, северо-восточное, а говорите как южанин, как хайландец, долго воевали на юге? — спросил Отто Лейбус.

— Недолго, три-четыре года, но долго служил с ламбрийцами и хайландцами в одном отряде.

— Видимо, от них и переняли особенности их речи, — произнес ученый, — вина, пива? Может, еды? Не стесняйтесь, коли вы готовы платить талер за один вопрос, на который я не обещал ответить, то и угостить я вас обязан.

— Спасибо, не надо, — за всех отказался молодой монах, он заметно волновался, и заговорил с жаром, — магистр, я прочел обе ваши книги о лечении переломов, я многому научился, но кое с чем согласиться не могу.

— Вот как, — ученый предложил им сесть и сам сел в мягкое, солдат таких еще не видел, кожаное кресло. — Я, молодой человек, тридцать лет ездил от турнира к турниру, где сильные мужи и юноши калечили себя и своих коней, не было ни одного турнира, где бы мне не пришлось хоть одному из храбрецов не сращивать кости. А чем можете похвастать вы?

— Ну, конечно, — чуть замялся монах, — мне до ваших деяний не близко, я всего пять лет помогаю лекарю Деррингофского монастыря, но вот что я заметил…

— Стоп, — прервал его Волков, — уж прости меня, монах, но я не для того пришел сюда, чтобы слушать о костях. Я хочу знать другое.

— Так, наверное, другое, это то, за что вы грозились заплатить монету? — уточнил старый лекарь.

— Да, я хочу знать, как мне заехать в чумной город, в котором вымерло чуть не половина народа, и выехать оттуда живым.

И монах, и ученый уставились на него с недоумением. И когда насмотрелись, ученый спросил:

— А так ли нужно вам ехать туда, иного пути нет?

— Иного пути нет, — твердо сказал солдат.

Ученый старец замолчал, подумал немного и заговорил: