Мощи святого Леопольда - Борис Конофальский (2019)

Сыч был прав, если бы солдатам раздать доброго доспеха, да с хорошим оружием, то недовольство бы и поутихло, и еще пару дней они помолчали бы. Но этого делать было нельзя. За такое и повесить могли бы, попади он в руки герцога. Хотя нет, теперь его бы не повесили, вешают безродных бродяг, а он, теперь, был рыцарь. Только отрубание головы.

— Где еретик? — спросил он у Сыча, после невеселых раздумий.

— Да вон, у дыры сидит, — грустно произнес тот, — позвать?

— Зови.

Еретик подошел, и вид его внушил кавалеру беспокойство. Уж больно мрачен и уныл был каменотес. Казалось бы, задание выполнил и мог просить свободу и еду, но он молчал, смотрел в темноту. Волков видя все это, спросил неприветливо:

— Чего?

— Не получилось, — ответил еретик. — Посчитал я неправильно.

— Чего не правильно? — уточнил Сыч. — Говори толком.

— Мы в арсенале вылезли. Видите? — он обвел рукой все вокруг.

— Видим, — сказал кавалер, — и что?

— Отсюда вы в Ризенкирхе не попадете, только через ворота, а они закрыты. Бургомистр еще зимой, как-только мор начался, велел их заложить, чтобы из Нижнего города в Верхний пройти было нельзя. И людей нанял, чтобы Верхний город и казначейство охраняли.

— Мы значит не в цитадели? Так значит, мы туда не попали? Церковь где? — переспросил кавалер, которого начали покидать последние капли надежды.

— До церкви шагов триста, на восток отсюда, — невесело бубнил каменотес. — За стеной она. Я думал, что выйдем в Верхнем городе, а ход шел только под Нижним. Верхний город восточнее будет.

Снова, снова все шло не так, снова цель ускользала от него. Вот только что была тут — рукой достать. И вот опять ее уже нет, не схватить, далеко она. Это бесило его, и уставал он от этого, словно воду рубил клинком. Все в пустоту. Дышать уже нечем, сил уже нет, время ушло, а цель все там же, несмотря на все усилия.

— Зарезать тебя прямо тут, крыса безбожная, — наливаясь злобой, говорил Волков, — или на свет вывести, и там повесить?

Камнетес молчал, и не пугался, а на рыцаря не глянул даже.

— Чего молчишь, — Сыч без размаха дал ему в морду, — отвечай, когда с тобой господин говорит.

Сыч ударил сильно, правой рукой. Да так умело, что даже лампа в его левой руке не качнулась, а каменотес мешком рухнул на каменные плиты.

— Ну, — продолжил он, чуть наклоняясь к еретику. — Говори, дурак. Как в церковь попасть?

— Ошибся я, — отвечал тот, потирая челюсть, — ошибся. Не казните. Я ж все сделал, что обещал.

— Ты обещал нас к церкви вывести, — Сыч пнул его еще раз в морду.

— Говорю же — ошибся, — еретик даже не пытался закрыться от удара, сидел на полу да с жизнью прощался.

— Что тут за солдаты? Кто за дверью? — спросил его кавалер. — Чьи люди?

— Не знаю господин, — отвечал каменотес, — для меня все солдаты одинаковы, что ваши, что наши.

Волков и Сыч, почти одновременно подняли головы, взглянули на узкое застекленное окно, что светилось дневным светом на высоте в два человеческих роста.

— Глянуть надо, что за люди, сможешь? — спросил Волков у Сыча.

— Глянуть то смогу, да вот толку от моего гляда мало будет, я ж не больше вот этого, — он кивнул на еретика, — в воинских людях разбираюсь, лучше бы вам самому.

Тут Сыч был прав. Они позвали еще пару людей из лаза, и те тихонько придвинув пару ящиков и пустую бочку к окну, помогли кавалеру влезть на них. Держали снизу за ноги, чтоб не упал. Теперь он увидел, кто был за дверью арсенала, кто хозяйничал в Нижнем городе, в нижней части цитадели.

И гадать, тут не пришлось. Кавалер сразу увидел красные знамена с золотой перчаткой над входом в одно из зданий. И тут же еще человека, в красном сюрко с золотой перчаткой на груди. Кажется, это был один из тех, кто устраивал ему засаду. Еще он увидел пять коней под седлами у коновязи, и одиннадцать возов с мешками. И кашеваров, у костра за работой, и солдат в доспехе и без.