Хоккенхаймская ведьма - Борис Конофальский (2019)

— Мы выясним, так ли это, — с угрозой в голосе пообещал советник.

— Гнать их отсюда, — крикнул кто-то, — пусть обер-прокурор ведёт дела. А не всякие бродяги из Ланна.

— Убирайтесь к себе в Ланн! Слышите, рыцарь!

— Всё должно быть по закону!

Поднялся галдёж.

— Тихо, господа, тихо, — урезонивал он земляков.

Бирон коснулся рукава кавалера, опасливо похлопал его. А Волков только голову упрямо вперёд наклонил и заорал:

— Обер-прокурор сие дело не решит, ваш бургомистр знался с ведьмами, и расследование будет вести Святой Трибунал Инквизиции. Я писал уже архиепископу Ланн, просил слать сюда святых отцов. И они выловят у вас здесь всех ведьм и всех тех, кто служил им и сатане.

— Не бывать тут попам из Ланна, — крикнул один из нобилей, и кавалер узнал его.

То был кузнец Тиссен. Волков поднял палец и, указывая на него, крикнул:

— Так и ты тут, ты меч у меня украл, вор.

— Собака, — орал кузнец, — не воровал я. Я купил его! Зарезать его, пса ланнского.

— И барона тогда режьте, — крикнул Волков, вытаскивая меч. — Мятеж — так мятеж. Только знайте, убьёте вы рыцаря божьего и посланника герцога Ребенрее, архиепископ может вас и еретиками объявить, а как это случится, и двух недель не пройдет, как увидите вы на дороге ландскнехтов императора, господин наш еретиков не жалует, особенно таких, как вы, богатых.

— И неизвестно, кого вы увидите раньше, — вдруг заговорил барон, — ландскнехтов императора или рыцарей герцога. Вам будет непросто, стен-то у вас нет!

На мгновение в ратуше повисла холодная, злая тишина, и Волков сразу воспользовался этим:

— Пока нет бургомистра, кто выполняет его долг?

— По городскому уложению, коли бургомистр болен или отсутствует, — нехотя сказал глава городского совета, — должность его ведёт старший советник. То есть я.

— Вот и прекрасно, берите всё в свои руки, казну и все дела, бургомистра вы долго не увидите, а командиром стражи я просил быть коменданта Альбрехта. Если думаете, что есть более достойный, скажите.

Он говорил это так, как будто вопрос уже решён, и, как ни странно, никто ему не возразил, тогда он поклонился низко нобилям и совету и, подхватив барона под руку, пошёл к выходу. Никто им в след ничего не крикнул.

— Вы сумасшедший — Господи, сохрани — а если они и вправду поднимут мятеж? — выговаривал Волкову барон. — Герцог с меня голову снимет, и поделом будет.

— Бросьте, это ж бюргеры, не посмеют, вы правильно заметили, у них даже стен нет.

— Стен нет, но, когда сюда подходили еретики, они по щелчку пальцев выставили в поле две тысячи двести людей, из них двести арбалетчиков и сто человек с аркебузами. И ещё четыре кулеврины. Нет, с меня точно герцог голову снимет.

— Ну, тогда мы можем уехать, — вдруг предложил кавалер, внезапно вспомнив, что у него в покоях стоит целый сундук серебра, — просто соберёмся и уедем.

— Нет, — твёрдо сказал барон, — сначала бумаги. Но подумайте, может быть, вы отпустите бургомистра.

Самоуправствовать в чужом городе — верный путь обозлить всех городских нобилей, в том приятного мало, да и опасно это. Может, и стило выпустить бургомистра. Но опять ему вспомнился сундук с серебром, и сундук пришлось бы вернуть.

— Нет, — твёрдо отвечал кавалер, — отпустим бургомистра — не найдём бумаг.

— Что ж, будь, что будет, — философски согласился барон, и они сели на лошадей.

Барон глянул на профиль кавалера. Каменный, тяжёлый, рубленый. Выбриты волосы от макушки до уха, там шрам некрасивый, из руки проколотой, которой вожжи сжимает, ещё нитки торчат, но взгляд исподлобья непреклонный. Хоть и худой, не то, что раньше, но сила и упрямство читаются в лице.

«Нет, этот не отступит, — думал барон, — кажется, зря я с ним связался».

И поехали к своей гостинице, и день только начинался.