Раубриттер - Борис Конофальский (2020)

Крышка сундука еле закрылась. Он даже думал выкинуть из сундука хрустальный сатанинский шар. Пойти, закопать его во дворе, но передумал. Кавалер спрятал ключи себе в кошель.

Попробовал поднять сундук хоть за одну ручку, но даже от пола его оторвать не смог. Да, даже в самых своих смелых мечтах, даже в самом юном возрасте не мог он представить, что станет обладателем стольких сокровищ.

Потом он взялся за перо и написал три письма. Позвал к себе монахов, Егана, Сыча и Максимилиана. Все пришли к нему.

— Иду в поход. Если не вернусь, вы двое будете моими душеприказчиками, — сказал кавалер, указывая на монахов. — Максимилиан, вы прочтете эти письма. Имущество мое поделите, как тут писано.

С сомнением сказал. Один из монахов был еще тот мошенник, а другой был простой болван, лекарь да книжник, хоть в честности его сомнений не было.

— Понемногу всем оставил, — продолжал Волков. — Все по трудам своим получат.

Все молчали, кивали понимающе. И только Еган сказал один:

— Господин, на кой дьявол оно вам нужно, зачем вам поход этот? Авось, Брюнхвальд жив, и то хорошо. Господь милостив будет, так оклемается. И вам воевать не нужно. Урожай хороший, да и без войн ваших проживем.

— Дело решенное, — он предал письмо брату Семиону. — Молитесь за меня.

Уже через час, как стали сумерки приходить, к нему в дом заехал ротмистр Рене и доложил:

— Кавалер, люди и лошади на лодки и баржи погружены, вас ждут, чтобы плыть. Бертье и Роха сухим путем еще час назад пошли. Нам пора.

Волков обнял жену, что вышла его провожать, и сестру с детьми.

Всех обнял. Сестра стала плакать, а глаза жены были сухи.

Глава 23

К хозяевам лодок и двух барж пришлось приставить охрану из надежных людей и пообещать им еще денег. Потому что ныли они и скулили все время, поняв, что попали в опасное дело. Чтобы не привлечь, не дай Бог, внимания, еще до рассвета стали лагерем на мысе, в том месте, где река Марта поворачивает с севера на запад.

Солдат загнали за кусты, если вдруг кто увидит лодки, чтобы солдат не увидал. Оставив Рене в лагере старшим, сам кавалер с Сычем, Максимилианом, Увальнем и двумя верными солдатами из людей Рене на одной лодке поплыл дальше до Рыбачий деревни, уже на рассвете был там.

К этому же времени туда же пришел Роха со стрелками и людьми Брюнхвальда и сказал ему, что Бертье с обозом тоже недалеко.

Лагерь поставили за деревней, за кустами, у оврагов. Так, что бы его не было видно с реки. На виду остался только сержант Жанзуан со своими людьми, что давно тут уже обжился, собирая проездную дань с плотов, он остался на месте, как ни в чем не бывало. Ничего, кроме одной лодки, появившейся на берегу, не говорило о том, что тут неподалеку есть восемь десятков добрых людей при обозе, броне, железе и огненном бое.

Волков пришел в лагерь завтракать. Ни шатра он не брал с собой, ни мебели. Сел есть вместе с людьми Рохи. Сел бы один, да увидал, что людишки волнуются, а сержанты Хилли и Вилли сами еще молоды, чтобы успокоить их. Поэтому сел и говорил с людьми.

Знал, что нет ничего лучше уверенного командира перед делом.

К нему, взяв миски с бобами и стаканы с вином, подсел Роха с Бертье.

Волков, с удовольствием поедая бобы, разогретые на толченом сале с чесноком, сказал:

— У Бертье и Рене люди хороши, люди Брюнхвальда так и вовсе отличны, а твои людишки, ротмистр Роха, дрожат.

— То по первости. Не были в деле, вот и дрожат. Ничего, это до первой крови, — отвечал чернобородый ротмистр по прозвищу Скарафаджо.

— Смотри, чтобы до дела не разбежались.

— Бошки поотрываю, — обещал Роха, уминая бобы, что вся борода была в них.