Раубриттер - Борис Конофальский (2020)

— Гаэтан Бертье, — позвал ротмистра Волков.

— Да, кавалер. — Сразу отозвался тот.

— Останетесь при лодках. Возьмете всех людей Брюнхвальда, всех ваших арбалетчиков и аркебузиров. Дожидайтесь нас.

— Есть, кавалер.

— Не сидите, сложа руки, рубите засеку и рогатки.

— Перегородить дорогу?

— Да, мы уходим на запад, а вы перегородите дорогу с востока.

— Понял, — кивал как никогда серьезный Бертье.

— Все ценное, что поедет оттуда, забирайте и сразу грузите в баржи.

Если появятся противник, так сразу шлите ко мне гонца.

— Есть, кавалер.

— И это… Без лишней лютости, — Волков чуть задумался. — Гаэтан, без лишней крови, если людишки не будут буйствовать сильно, не режьте их.

— Понял, резать не будем, если не будет солдат врага, — обещал Бертье. — Обойдемся без железа, палками да древками управимся.

— Именно, палками и древками, как они с Карлом, — кивнул Волков и, повернувшись к Рене, сказал. — Арчибальдус, начинайте движение. А то мы опоздаем на ярмарку. Негоже опаздывать на дело.

Роха и Рене засмеялись.

— Максимилиан, мой шлем. Держите мой штандарт повыше.

Рене дал команду, и колонна скорым шагом пошла по дороге на запад.

Утро, едва солнце взошло, а народу, телег и скота полным-полно вокруг. Все с удивлением смотрят на отряд Волкова.

Переспрашивают друг у друга, кто это, что за знамя, какого города, чей это черный ворон.

Невдомек пока дуракам, что не города герб на бело-голубом знамени, что это герб рыцаря, которых горцы так не любили.

Которых на дух не переносили.

Но ничего совсем немного осталось им не понимать, кто к ним в гости пожаловал.

У самого въезда в ярмарку стражники, парочка ленивых бездельников, увидали колону, решили выяснить, кто это пожаловал. Один, кажется, старший, идет к кавалеру, болван руку поднял, чтобы остановить его. Волков Александру Гроссшвулле, Увальню, что идет у левого стремени его, объяснил, что тому делать. И теперь хочет посмотреть, справится ли здоровяк со своим первым делом.

— А ну стойте, — кричит стражник еще издали, становясь перед конем кавалера. — Вы куда, верховым на ярмарку нельзя.

А народ, что перед въездом на ярмарку скопился, ждет, что будет.

Кто-то рот от интереса открыл, кто и на телегу влез, чтобы видеть, что там за ругань.

Но Волков даже и не притормозил коня.

— Стойте, говорю, куда прете? Кто такие? — идет к ним дурень, чувствует себя начальником, думает коня Волкова под уздцы взять.

Все еще не понимает он, что происходит. Волков же на Увальня посматривает. Думает, не оплошает ли тот.

И как остается уже два шага, как стражник руку уже к узде потянул, так Увалень не оплошал, сделал то, о чем его кавалер просил. Без слов и объяснений, перевернул он свою тяжелую алебарду и крепким древком с размаху врезал стражнику. Тот не ожидал удара. Успел только рукой закрыться, да крикнуть:

— Чего ты?

А потом упал он на землю. Шлем слетел с него прочь, рука сломана. Смотрит удивленно на кавалера да от боли морщится.

А чуть ли не на ноги ему выезжает вперед Максимилиан и кричит, что есть сил, чтобы все слыхали:

— За то, что били здесь Карла Брюнхвальда, офицера кавалера Иеронима Фолкофа, и тем честь кавалера попрали, приехал он сам, Иероним Фолькоф, что прозван Инквизитором, вам воздать то, что заслужили вы!

— Кто приехал?

— Кого били? — не понимали люди.

— Что делать он будет?

— Чью честь попрали? — спрашивали люди те, что были поначалу вдалеке и все не расслышали.

— Узнаете сейчас, — крикнул им Волков, затем повернулся назад, поднял руку и крикнул: — Бери их, ребята. Вперед!

И махнул рукой. Двести с лишним солдат только этого и ждали.

— За мной! — кричал Рене и, объехав Волкова и Максимилиана, первым въехал на ярмарку.

— За мной! — кричал Роха, отправляясь за ним.

— Пошли, ребята! — кричал Бертье.