Длань господня - Борис Конофальский (2020)

Молодые господа из его выезда уже дожидались его. Монах, брат Ипполит, тоже с ним ехал. И тут… Истинное чудо свершилось. Словно солнце хмурь с неба разогнало и осветило двор. На крыльцо вышла сама госпожа Эшбахт. Была он в чёрном платье из бархата, лиф из серебра. Это платье ей шло. Он уже и забыл про неё, последние ночи в покоях Бригитт спал и не виделся с женой, живя с ней в одном доме. Она же вниз почти не спускалась с того дня, когда он Шоуберга на заборе повесил. Общалась лишь со слугами, Бригитт да братом Семионом. А теперь вышла, стояла у дверей. Лицо её было бледное, холодное, руки сцепила на животе. Стояла и смотрела на него. Он уже уселся в седо, подъехал к ней и сказал:

— Рад видеть вас, госпожа моя.

— Слышала, вы на войну едете, супруг? — Вежливо, но холодно спросила она.

— Да, горцы, мерзавцы, опять затевают свару. Опять желают к нам на наш берег переплыть.

— Так угомоните их уже, господин мой, чтобы неповадно было им впредь. — Произнесла Элеонора Августа.

Это её поведение, хоть и удивляло кавалера, но и радовало его.

Не было в поведении её некой приязни, что иногда бывает меж мужем и женою, которые любят друг друга, но и не было злобы и спеси. Ни в словах, ни в жестах её.

— Я постараюсь, чтобы они до Эшбахта не дошли. Чтобы вас, супруга моя, эти нечестивцы не побеспокоили. — Сказал кавалер.

На пороге дома появилась и Бригитт, но, увидев Элеонору, она повела себя как должно, была скромна и молчала.

— Я буду молиться за вас, супруг мой. — Всё также холодно сказала Элеонора Августа и сделала глубокий книксен с поклоном.

Бригитт сделала то же самое и произнесла:

— Я тоже буду за вас молиться, господин.

Он тоже склонил голову, отвечая женщинам.

А на выезде из деревни нагнал его всадник незнакомый:

— Вы господин Эшбахта?

— Да, что тебе?

— Я послан капитаном фон Финком. — Произнёс посыльный.

Сердце кавалера зашлось, и не от болезни, а от волнения. Но вида он не показал:

— Что предал капитан?

Спросил, а сам боялся, что посыльный скажет, что капитан фон Финк извиняется, что быть он никак не может, или что будет позже, так как солдат собрать быстро не может, или ли ещё что-нибудь такое. И посыльный сказал:

— Капитан спрашивает вас, как ему солдат переправлять, на лодках или баржи ждать.

— Что? — Не понял ещё слов его кавалер.

— Капитан фон Финк говорит, что на лодках может начать солдат переправлять, но это дорого будет, а может баржи ждать, они дешевле получатся, но их сейчас свободных нет.

— А что, солдаты уже пришли к реке?

— Пять часов назад, когда я был на берегу, так ещё их не было, но были они на марше. А сейчас думаю, уже к Леденицу подходят.

— И фон Финк с ними? — Боясь радоваться, спросил Волков.

— Нет, фон Финк ещё раньше в Леденице был, задолго до прихода солдат, искал перевозчиков заранее. Ну, так что мне ему сказать? — Спрашивал посыльный.

— Про что?

— Про деньги, фон Финк спрашивает, если на лодках будет солдат перевозить, вы за лодки заплатите, или ему баржи искать?

— Ладно, пусть перевозит на лодках, я заплачу, — ответил кавалер, у него от сердца отлегло.

Чёрт с ними, с деньгами, лишь бы вёл солдат. Очень, очень на этих солдат рассчитывал Волков.

До сумерек едва добрались до заставы. Рыбачья деревня, встретила их тишиной, солдаты уже предпочитали спать за стенами заставы. Хоть и не Бог весть какие, а всё равно стены. Мало ли что. А то тихо придут с того берега, пристанет к песочку пара лодок и всё. Вылезут из них три десятка человек, молодые и лихие, до крови жадные… Нет, лучше на заставе, там, хоть и неудобно, но спокойнее.