Длань господня - Борис Конофальский (2020)

— Сделаем, святой отец. — Сержант прикрыл за собой полог, что был вместо двери.

— Вы пока это пейте, — сказал монах, протягивая кавалеру чашу.

— А что это? — Спросил кавалер, увидав сероватую бурду в чашке.

— Пейте, — настоял брат Ипполит.

То ли от нового лекарства, то ли от хорошей порции бульона с варёной рыбой, которую ему удалось съесть, но к обеду у Волкова получилось встать и выйти из сарая. Рыбу он не особо жаловал, а речную и подавно, считал её холопской едой, а тут съел всё.

Пришёл солдат и доложил, что с севра идут люди. Он, откуда силы взялись, взобрался на мостки, что приставлены к стене для арбалетчиков, оттуда увидал всадников. Сразу узнал Роху и Бертье. За ними шла колонна солдат, а за солдатами стрелки Рохи. Обоза видно не было.

Он сел на коня и выехал их встретить, заехал на ближайший холм, с ним приехал и Максимилиан. Он додумался развернуть знамя. Сейчас было очень важно, что бы солдаты видели своего командира здоровым и сильным под развевающимся на холодном ветру знамени.

А вот жар даже после хорошей еды не отступил. Он сидел на этом ветру в распахнутой стёганке и без головного убора, смотрел на солдат, что шли у подножия холма и приветствовали его.

— Запахнитесь немедленно, — запыхавшись, говорил брат Ипполит.

— Жарко, — отозвался Волков.

Видно, бежал на холм, перевёл дух и продолжил:

— Ветер ледяной. Немедля запахнитесь и шапку наденьте. Если к горячке вашей вы ещё кашлять начнёте, то не подниму я вас уже не только к войне, а совсем не подниму.

Волков запахнулся, надел подшлемник, но всё равно не стал завязывать тесёмки. Ему и вправду было очень жарко.

— Максимилиан, что вы не следите за ним? — Продолжал монах. — Болен господин.

— Да-да, — растерянно говорил оруженосец. Честно говоря, не знал он, как следить за своенравным господином.

— Приглядывайте за ним. Хворь его нелегка, не каждый смог бы с постели встать при такой хвори, а он на ветру на коне сидит.

— Да-да, я понял, буду приглядывать, — обещал оруженосец.

Они поздоровались.

— Всё хорошо в пути было? — Спросил кавалер.

— Всё хорошо, — сказал Бертье. — Только обозным непросто — грязь.

— Там так кусты растут, что иной раз их рубить приходится, иначе телеги не пройдут, — продолжил за Бертье Роха, — мы обоз ждать не стали, взяли провианта немного и налегке пошли, мало ли, пораньше будем нужны.

— Нет, вчера я посмотрел на них, они только грузятся на баржи. — Сказал Волков. — Вы лагерь ставьте подальше от берега, чтобы вас не было видно с той стороны.

— Мы так и думали, — произнёс Бертье.

— Что, опять думаете их на высадке поймать? — спросил Роха.

— А вдруг получится, — ответил кавалер, но его сейчас волновал только один вопрос. — А фон Финка видели?

— Нет, там, как вы и приказывали, остался Брюнхвальд, он сказал пред нашим уходом, что фон Финк уже начал переправлять свих людей на нашу строну. — Рассказал Бертье.

— Брюнхвальд сам вам это сказал, он сам видел? — Всё ещё не верил Волков.

Он хотел знать наверняка, что фон Финк со своими людьми придёт.

— Да-да, — кивали и Бертье, и Роха уверенно. — Сам Брюнхвальд приехал и сказал нам про это.

От сердца отлегло, но не до конца, всё ещё сомневался он. Так и будет дальше сомневаться, пока не увидит людей фон Финка здесь, на берегу.

— А Пруфф что? — Спросил он.

После этого вопроса Бертье засмеялся, Роха скорчил гримасу.

— Редкостный человек этот Пруфф. — Сказал Гаэтан Бертье. — Много говорит разного.

— Чёрт бы его драл, ноет и ноет, — более конкретно выразился Роха. — Всё ему не так, всё не эдак, всё неправильно.

— Он вышел вслед за вами, кавалер, — продолжал Бертье, — на следующий день вышли мы на заре. Так до полудня мы его нагнали, он еле плёлся.

Роха продолжил рассказ: