Башмаки на флагах. Том первый. Бригитт - Борис Конофальский (2020)

— Да уж, постарайтесь, жить тут с вашей женой и вашей рыжей распутницей я не в силах, так и сдерживаюсь, молюсь целыми днями, чтобы какой-нибудь из этих дряней морду не расцарапать.

Это, кстати, тоже была причина найти графине дом. Ему и двух вздорных баб под одной крышей хватало.

А Бригитт и вправду его ждала, сидела в кровати, руки на груди сложила, губки поджаты, смотрит зло, видно заждалась, и даже обувь с его ног срывала зло, когда помогала ему раздеваться.

Утром после завтрака был у него Бруно Фолькоф с дружком своим Михелем Цеберингом. И был мальчишка рад, и весть принёс радостную. Вместе с полным кошелём денег.

— Вчера, после разговора с главами гильдий, что готовы у нас уголь покупать, решил я зайти в дом господина Кёршнера поклониться родственнику, проведать сестру. А господин Кёршнер меня звал к ужину и был очень со мной ласков. А я ему всё и рассказал про наше дело.

Волков смотрит на юношу неодобрительно, он не думает, что раскрывать секреты дела богатому купцу было умно, но не перебивает.

— А он мне и говорит. Вы, друг мой, не торопитесь, во-первых, не берите у горцев товары, дерево и уголь, под продажу, а сразу купите их по оптовой цене, вот вам уже прибыль. А я говорю, хорошо кабы так, да ведь денег у меня нет, и у дяди нет, вот и берём в долг, на реализацию. Представляете дядя, господин Кёршнер и говорит: а я вам дам, сколько вам там надо, три тысячи талеров на дело? Дам вам сто шесть золотых дукатов, как раз и будет три тысячи серебра. Дам по-родственному, за один процент с оборота. Представляете, дядя! Если у углеторговцев брать уголь по цене предоплаты, так мы сразу семь крейцеров с корзины выигрываем. Я сразу согласился.

Да, это дело было выгодным. Но всё равно кавалер не торопиться оборвать самоуправство мальчишки. А тот всё так же радостно продолжает:

— И это ещё не всё, после господин Кёршнер говорит: и как купите товар, как привезёте, так сразу ни оружейникам, ни литейщикам свинец и уголь не везите, оптом не отдавайте. Они опту рады, много экономят, а вы много теряете. Я говорю: так у нас есть договорённости, А он: мало ли как бывает, делайте так, как вам выгодно, везите лучше товар мне на склад, найдите приказчика хорошего, возницу с телегой и торгуйте в розницу, зима на дворе, уголь по пятьдесят крейцеров за корзину до самого конца марта будет, ну а тем, кому вы обещали, так отвезите чуть подешевле. Вот и всё. А за склады я вас тоже многого не возьму, как-никак родственники. Дядя, раньше мы на каждой корзине восемь крейцеров чистыми имели, а если делать так, как господин Кёршнер говорит, так все семнадцать будем. Семнадцать на трёх тысячах корзин!

Ах, как это было бы хорошо, ах как это было бы славно! Две- три таких сделки, и он мог покрыть бы всю следующую военную компанию. А она уже не за горами. Старый воин покосился на большой кошель, указал на него пальцем:

— Тут сто шесть дукатов?

— Да, дядя, я пересчитал.

— Делайте, как говорит родственник, — наконец произносит Волов.

— Но я хотел узнать ваше мнение, думаю я, — сомневался юноша, — что купцы и люди из гильдий могут обидеться, что мы поменяли условия сделки.

— Обязательно обидятся и будут злы. Купцы всегда злятся, когда теряют прибыли, но мне плевать, мне нужны деньги на войну, Бруно, слышите, мне нужны деньги на войну. Добудьте мне эти деньги, дорогой племянник, у меня много-много войн впереди. А с купцами я разберусь, если они будут слишком сильно обижаться.

Мальчик опасливо смотрел на своего сурового дядю. Он ни секунды не сомневался, что дядя разберётся и с купцами, и со всеми другим людьми, если потребуется.

— Начинайте дело, друг мой, — произнёс кавалер, заканчивая разговор. — Начинайте, пока дороги от весеннего солнца не развезло.

Бруно Фолькоф встал, забрал кошель со стола, поклонился и пошёл к выходу.