Волков сам удивляется в свою очередь. И он, и его господа офицеры, и Бригитт неоднократно говорили об этом, тут же, в этой зале, за этим столом, в присутствии госпожи Эшбахт. Как она могла не слышать их разговор? И пока он удивлялся и думал, что ему ответить, заговорила Бригитт:

— Так это оттого, что вам славные дела господина нашего не интересны.

О Господи! Уж лучше бы она молчала. Элеонора Августа напряглась, вытянулась, выпрямила спину и стала нервно вытирать полотенцем жирные пальчики, не отводя ледяного взгляда от госпожи Ланге. А потом, всё ещё смотря на Бригитт, сказала твёрдо и явно адресуя слова только ему:

— Желаю на шествии при вас быть и на мессе праздничной у епископа при вас быть, как жене положено.

— Хорошо, — успел сказать Волков, пока Бригитт ещё чего не сказала.

Но Бригитт и не думала замолкать:

— Да к чему вам это? Хочется вам таскаться по холоду? Сидели бы уж дома.

Тут Элеонора Августа вытерла руки, отбросила полотенце и встала и, так же глядя на Бригитт, сказала Волкову:

— На шествие я поеду, хочу мессу епископа слушать и при муже своём сидеть, — она помолчала и добавила победно: — Господин мой, прошу вас нынче ночью спать в моих покоях. Устала я одна спать, словно незамужняя какая.

Сказала и, выйдя из-за стола, пошла к лестнице, что вела на второй этаж.

Волков молчал, даже и знать не знал он, как ему быть в этой ситуации. Что сделать? Что сказать? Бригитт же покраснела от злобы, так была зла, что стала не так хороша, как обычно, так зла, что ногти на пальчиках, что стакан сжимали, побелели.

Глава 18

Это ему было не присуще, но кавалер решил, что этот раздор в его доме сам утрясётся. Уляжется и забудется, как и все бабьи склоки. Без его вмешательства. Две женщины, законная и желанная, сами уже найдут способ, как им жить под одной крышей. Ну а как иначе, им три раза в день придётся садиться за один стол, встречаться, ходить по одним комнатам, разговаривать. Может, уже и не будет про меж них прошлой сердечности, когда Элеонора Августа и Бригитт были компаньонками, но уж найдут они слова и договорятся, как жить без кошачьих драк. Всё-таки не хамская кровь в них текла, кровь в обеих была самая что ни на есть благородная. Графская.