Ремонт на всю голову - Светла Литвин (2020)

Сглотнула слюну.

Такой он. Неплохой. Плечи широкие, спортивный, мышцы красивые, но не шкаф как Викин Бычок и уж тем более не Светкин Мамонт. Обычный мужик! Такой эффект наверняка был достигнут не в спортзале, а как побочка тяжёлого физического труда.

— На голову лей! — рявкнул Петенька.

Пока я любовалась его спиной, что действовала на меня успокаивающее, руку с душем неосознанно отвела в сторону.

— Лью! — исправилась, наводя струи воды уже на мыльную Петину голову.

— На задницу мою снова пялишься? — хохоча, спросил Петенька.

— Нет. Задницу я уже утром разглядела. — не стала отрицать, а зачем?

Петенька-то поди этого не ожидал, подавился чего-то, закашлялся. Не упустила шанса отлупить его, от души три раза хлопнула ладонью в районе лопаток, любуясь красным отпечатком. Вроде как откашляться помогала, но от души его побила, стиснув зубы, пока он не рявкнул на меня;

— Да не лупи ты! Откашлялся я. А что тогда? — уточнил он хриплым голосом, забыв про своё занятие, вода просто лилась ему на затылок.

— Кафель красивый. Это же не ромбы, как это называется? Шестигранник? — ну кафель и правда был красивый и названия я не знала, а скажи я Петеньке про спину, зазнался бы ещё.

— Стрела. — хмуро заметил Пётр, — Не отвлекайся! — строго велел и принялся дальше отмывать свою красочную голову.

А я продолжила любоваться его спиной, украшенной отпечатками моей ладони. Хоть какая-то месть состоялась.

Ура!

Как только Петенька более или менее отмылся, суша волосы салатовым полотенцем, спросил;

— А чего пришла? — строго так, ещё и нахмурился при этом.

Вот не вызвала у меня его строгость и хмурость никакого желания признаваться в том, что я за него переживала. Других же веских причин притащиться в логово этого мучителя с отбойником не было. Снова включила дурочку.

— А я? Так это, хотела уточнить, как эту редьку пить? Забыла просто. — в конце своего вранья похихикала, как идиотка.

Самое странное что у Петеньки от этого смеха лицо стало нормальным, он хмуриться перестал. Видимо, идиотки в его вкусе, а хмурился он, узрев в моём мозгу интеллект…

— Рано её пить, она неготовая. Ещё часов семь нужно, потом по чайной ложке каждые пятнадцать минут. Пошли, я тебе на бумажке напишу.

— Угу.

Я шла за ним, осторожно ступая по бетонному полу, чтобы не стать как Петенька жертвой краски или других строительных материалов. Да уж. Ремонт тут только начался и явно не на один месяц затянется.

Мы прошли в одну из комнат и мне стало ясно, почему я вынуждена слушать жуткий грохот отбойного молотка. Пётр медленно, но, верно, убирал стену отделяющую кухню от гостиной.

Возле уцелевшей стены стоял самодельный стол из вёдер с грунтовкой и куска фанеры. Вся эта прелесть была прикрыта пыльной тряпкой, туда и направился Петенька. Осторожно свернув ткань, он нашёл на заставленном столе строительный карандаш и какую-то бумажку, кажется, чек от шпателя. На этом чеке и стал царапать мне время начала и порядок приёма лекарства.

Я, наблюдавшая за этим, чуть вслух не сказала, что пишет он как курица лапой. Да что там! Я чуть не ляпнула, что намучилась, когда подделывала его же записку с номером телефона.

— А ты что же, один тут ремонтировать всё будешь? — у меня работала даже не одна бригада и то справились за три месяца, и это без сношенных стен.

— Да. А что? — Петенька заранее бросил в мою сторону возмущённый взгляд.

— Сколько же ты будешь работать?! Один! — целый год, а то и два поди, будет сверлить мой мозг.

— Сколько надо, столько и буду. Вот. — он протянул мне бумажку, — И кружку свою забери. — впихнул мне в руки кружечку так зло, что обида сразу заскреблась во мне, я стояла как вкопанная и смотрела на Петеньку молча.

— Давай иди. А то заразишь меня ещё и вообще мне краску нужно убрать, пока не засохла. — строго сказал он, когда пауза затянулась.