Спустя три минуты после моего звонка за дверью квартиры раздался мужской вопль. Дольше папе объясняла, что к чему. Но даже зная, что сволочь поймана и вопит за дверью, потому что ему бравые ребята заломили вороватые ручонки, не рисковала посмотреть в глазок. Даже когда возня и вопли за дверью стихли не высовывалась. Папа всё это время висел со мной на телефоне, отчитываясь, где он конкретно едет и так пока не прозвучала команда;

— Открывай дочь! Я под дверью.

Бросилась к двери трясущимся от страха зайцем. Вновь забыла, в какую сторону крутить защёлку, но в итоге справилась и врезалась в папочкины объятия.

— Что за история? Мне тут участковый сейчас плакался, что к этому квартирнику обратился, чтоб тебя спасти. Мол тебе плохо было, мол срочно надо было дверь вскрыть. Что за история с соседом дочь? — с порога стал допытываться, но быстро от чего-то перестал, а я со страху упустила этот момент.

— Где он?! — выглянула из-за папиного плеча, встав на цыпочки, но в подъезде было пусто.

— Да в бобике уже трясётся. В отделе до утра отсидится, я его завтра лично допрошу. — угрожающе пообещал папа, — А ты давай собирайся, у нас переночуешь. Поживёшь, в общем, пока я разбираться буду.

— Да нет. Пап ты что? Я дома останусь. Поймали же его.

— Собирайся, собирайся. Там мать не жива не мертва, ждёт тебя. — настаивал папа, затолкав меня в прихожую и закрыв за собой дверь.

— Ты маме рассказал?! Зачем ты маме рассказал?! — возмутилась я.

— Ха! Ты думаешь твоя мать пустила бы меня на ночь глядя, куда не известно? Она чем старше, тем подозрительней. Собирайся. — строго произнёс отец.

Раньше я бы действительно не смела ослушаться. Собралась бы и поехала как миленькая, но то было раньше. В те славные добрые времена, когда с меня не требовали создать ячейку общества. Сейчас же это всё дошло до маразма, создать ячейку необходимо было уже хоть с кем-то. Перспектива слушать эту пропаганду на завтрак обед и ужин совсем мне не улыбалась.

— Не поеду я! Замки же хорошие, это я, вообще, позвонила, чтобы вы гада изловили. — встала в позу, делая честный вид, что мне не страшно.

И если адекватно судить о том, что вору мою дверь не вскрыть, когда она закрыта изнутри, то действительно не страшно. Но я сыкло! Я жуткая и неадекватная трусиха, а страшней ковыряющегося в замочной скважине вора только моя мама, ковыряющаяся в моём мозге.

— Матери тогда звони по видеосвязи. — потребовал папа, — Вот так встань. — выставил меня спиной к себе, теперь в камеру нас было видно обоих.

Мама ответила на видеозвонок моментально, папа мгновенно не дал вставить мне и слова.

— Отказалась ехать! — скомандовал над моим ухом, словно не в прихожей, а в полях на своих учениях.

— Мама всё хорошо! Взломщика задержали! — радостно заголосила в противовес папиному командному голосу.

— Ох! Я что-то переживаю, может всё же к нам? — просила мама с тревогой, присущей любой хорошей родительнице.

— Нет-нет. Всё хорошо мамуль, я у себя останусь. — лыбясь стояла на своём.

После пятиминутного тяни — толкая удалось договориться с родителями, и папа отбыл домой, обещая звонить мне каждое утро и вечер. Мама угрожала тем же. А я, закрывшись на все замки, поняла, что спать не могу.

Страшно.

Даже включённый во всей квартире свет, бубнящие на разные голоса телек и ноутбук, ничего этого мне не хватало для спокойствия.

Словно в тумане я выбралась из-под одеяла, и натянула на себя первое попавшееся под руку платье. В прихожей вооружившись стальной лопаткой для обуви, вышла в подъезд. Перепрыгивая сразу по две ступеньки за десяток секунд добралась до сто одиннадцатой квартиры и ткнула на кнопку звонка.

— Собирайся! Ты будешь ночевать у меня! — огорошила Петеньку, как только его сонная, но уже злая морда показалась в дверях.

Он от моих слов быстро и окончательно проснулся, приняв позу защитно-оборонительную. Скрестил руки на голой груди.