Парящая для дракона - Марина Эльденберт (2018)

Эльда склоняется надо мной и берет мою руку в свою

Кажется, она ее и не отпускает, пока аэроносилки летят по коридору в корпус магнитно-резонансной диагностики. Только перед дверями в зал разжимает пальцы и произносит:

— Я с тобой.

Но вот она уже не со мной, и я слышу шум, отзывающийся во всем теле. Я даже не поняла, когда с меня сняли коньки, я этого не почувствовала. Равно как не чувствую сейчас ничего внизу. Но так же не должно быть? Когда автомат выносит меня из сканирующей капсулы, ко мне подходит врач. Мужчина лет пятидесяти, со штрихами седины на висках.

— Ферна Хэдфенгер, у вас двойной перелом со смещением, разрыв связок и суставной сумки, — говорит он.

Я, кажется, мыслю здраво, но не могу объять то, что он мне сказал. Нет. Это не может быть про меня. Нет-нет-нет…

— Мы рекомендуем операцию с последующим суточным восстановлением в регенерационной капсуле.

У меня нет этих суток!

Я в шаге от того, чтобы начать истерить, как выражается Эльда, но в этот момент в зал входит Ландерстерг. Врач разворачивается к нему, чтобы сообщить, что посторонним сюда заходить нельзя (об этом гласит электронная табличка над залом, я ее помню), но если он и собирался это сказать, сейчас его энтузиазм иссяк.

Тем более что дракон проходит мимо него и склоняется надо со мной.

— Как ты? — просто спрашивает он.

Так… по-настоящему, как кажется, не спрашивал никогда.

Если еще минуту назад я готова была кричать, то сейчас мне хочется плакать. Никогда не хотелось, а сейчас — хочется. Поэтому я кусаю губы и говорю:

— Двойной перелом со смещением и что-то еще. Он лучше объяснит.

Врач указывает на дисплей планшета.

— Я рекомендую операцию, а после регенерационную капсулу, — повторяет он.

— Прогнозы?

— Сутки на восстановление в капсуле, а после реабилитационный период две недели…

— У нас нет этих суток.

Мужчина приподнимает брови, а мне кажется, у меня опять начались галлюцинации (или только что начались галлюцинации?), потому что Ландерстерг говорит моими словами. То есть моими мыслями. То есть…

— Ферн Ландерстерг, я не волшебник. Капсула может срастить кости после операции, регенерирует поврежденные ткани, но за определенное время. Кроме того, девушке потребуется физиотерапия. Кости после восстановления не должны подвергаться критическим нагрузкам, так что мы сейчас говорим не о сутках, а о неделе, минимум двух. Возможности медицины не безграничны, а ферна Хэдфенгер, к тому же, человек…

— Вы мне сейчас сказали, что вы не можете сделать, — перебивает его дракон. — Мне нужно, чтобы вы сказали, что вы можете сделать. Чтобы завтра утром она смогла выйти на лед.

У врача округляются глаза. А я, кажется, перестаю дышать.

— Ферн Ландерстерг, эго невозможно. Я бы не рекомендовал выход на лед как минимум…

— Снимки пересылайте сюда, — говорит ом, что-то быстро набирая на смартфоне. — Немедленно.

Потом набирает кого-то.

— Сейчас тебе пришлют снимки. До того, как мы приедем, нужен полный расклад — риски, прогнозы, все, что возможно в результате экстренного восстановления. Да. Через полчаса.

На врача он больше не смотрит, зато смотрит на меня, на этот раз не склоняется, зато накрывает мою руку. Прикосновение легкое, но от него настолько веет уверенностью и силой, что эти силы возвращаются через него ко мне. Я больше не чувствую, что падаю — во всех смыслах — особенно когда Ландерстерг произносит

— Нам придется еще немного полетать, Лаура. Если не будет серьезной угрозы, ты завтра будешь танцевать. Я тебе обещаю.

На тему «полетаем» Торн очень точно подобрал слова: для начала я лечу по коридору на аэроносилках, и рядом снова идет Эльда. Сейчас уже не только Эльда, и кажется, не свернувшего в нашу сторону шею в этой больнице точно не осталось.