Будьте моим мужем - Ксюша Иванова (2020)

— Ну, говори, — разрешил ему, хотя желанием общаться не горел и взял с собой его только по просьбе Эммы, и то лишь потому, что не смог придумать объяснение внезапному прекращению нашей дружбы, а говорить правду, естественно, было нельзя.

— Я передумал. Я готов жениться на ней.

Вот дура-а-ак! Он смотрел решительно и сердито, как будто делал мне вызов на дуэль.

— Да-а? Готов он… Ты вчера в окошко нам махал? Махал! Помнишь, когда Эмма с Полинкой в машину мою садились? Помнишь! Так вот мы с ней в ЗАГС ездили.

— Ну, ведь месяц на подготовку дают, на обдумывание там…

— Это, дебил, таким тугодумам, как ты, месяц дают… на обдумывание. Нормальные мужики сразу решают. А потом действуют. Так что Эмма теперь — моя жена.

— Бля-ядь! Ну и сука ты, Логвинов! Ну и сука!

Я тяжело выдохнул, крепче стискивая руки на черенке — двинуть идита захотелось еще сильнее, чем прежде. Но сдачи-то он мне дать не сможет — мало того, что против меня, мастера спорта по боксу, он — слабачок, так еще и загипсованный. Да и нечего детей Сашкиными неизбежными воплями пугать… Я сдержал все непечатные выражения, рвавшиеся изнутри, и сказал максимально спокойно:

— Значит так. У тебя был шанс. Ты его профукал. Теперь стой в сторонке и молча наблюдай. А попробуешь вмешаться и нагадить, я за себя не отвечаю. И так, на всякий случай, дам тебе совет… В следующий раз понравится тебе баба, нефиг рассуждать о том, какая она быть должна — хватай в охапку, а то так и помрешь… неженатым.

… - Вот смотри, вот так сматываешь катушку. Та-ак, держи крепче. Тяжело тебе?

Мальчонка кивал, прикусив губу, но стоял, вцепившись в удилище спиннинга изо всех сил — все-таки по размерам он сам удочке заметно уступал.

— Андрюшка, пошли купаться. Мама тоже пойдет с нами! — звала его Полинка.

Но мальчика оторвать от рыбной ловли теперь было явно непросто. В отличае от меня. Пропустить интересное зрелище я не мог. Поэтому махнув рукой на спиннинг — пусть ребенок пробует ловить сам, я развернулся в ту сторону, где Вероника, увязавшаяся за нами, и Эмма раздевались. И если сестра, быстренько скинув сарафанчик, с визгами восторга сразу же кинулась в воду, в которой уже плавали Марийка и Полинка, то Эмма все никак не могла решиться. А может, просто чувствовала мой на себе взгляд? Только отворачиваться, чтобы облегчить ей задачу, я не собирался.

Мысленно порадовавшись, что отправил Сашку с простой удочкой и червями в кусты, где с утра уже сидел Максим, и лишил его тем самым возможности наблюдать за стриптизом, начинавшимся на берегу, я сложил руки на груди и замер.

Повернувшись ко мне спиной, она медленно расстегивала пуговицы на розовом платьице. Руки спускались ниже, ниже… Сколько их там у нее? Пуговиц этих? Сотня, что ли? Потом Эмма постояла немного и потянула тонкую ткань с плеч… Замерла на мгновение. Я успел испугаться — не передумала ли? Но тут она решительно стащила розовую тряпочку и бросила на покрывало.

— Охренеть! — не смог удержаться я.

Нет, конечно, я предполагал, что там, под одеждой, у нее все в порядке… Да я даже трогал уже… но через ткань же! И рукам своим я не очень-то доверял — в пылу страсти могло показаться разное… Но глаза ведь не обманут! Черные трусики-шортики туго облепляли ее ягодицы — плотненькие такие, упругенькие… Чуть выступающая линия позвоночника… Поднятые вверх руки, завязывающие в пучок на макушке рассыпающиеся, не желающие подчиняться своей хозяйке, волосы… Полуоборот к реке, а значит, и ко мне… И да-а-а! С этой точки, с такого ракурса лучше всего видна грудь, лишь немного поддерживаемая треугольничками такой же черной ткани! От потрясающего зрелища пересохло во рту, и кровь стремительным потоком, кажется, вся, до последней капли, хлынула в пах…

— Охренеть… — прошептал я снова, делая непроизвольный шаг к ней навстречу.