Зыбучие пески - Малин Джиолито (2017)

– Прекрати, Майя. Оставь эти глупости о бедняжке Себастиане для других. Но меня в это не втягивай. Мне на него наплевать. Если ему так тяжко приходится в роскошном особняке, почему бы не выехать? А если ему лень учиться, почему бы не бросить школу? Твой бойфренд – придурок, и трезвый и под кайфом. На месте отца я бы давно его вышвырнул. И с чего ты вбила себе в голову, что должна о нем заботиться, я вообще не понимаю.

Я сглотнула.

– Я ему нужна…

– Нет, не нужна, Майя. Прости, не хочу тебя расстраивать, но ты ему не нужна. Незаменимых людей для Себастиана Фагермана нет. Ему на всех наплевать, включая тебя.

Я не успела ответить, точнее, придумать, что на это ответить, чтобы Самир понял. Мой телефон снова завибрировал, медленно подвигаясь к краю. Мы оба смотрели на телефон, пока не включилась голосовая почта.

– У меня автобус через двенадцать минут, – объявил Самир, поднимаясь. – Я должен успеть.

Оставив нетронутое месиво из хлопьев и молока на столе, он вышел в прихожую. Я вышла за ним. Поцеловала его в щеку, пока он завязывал кроссовки, открыла дверь – ключи были в замке. Открыв дверь, я увидела Аманду перед домом. Она закрывала велосипед на замок.

– Привет, – поприветствовала она и застыла на месте. Самир протиснулся в дверь и поздоровался:

– Привет, привет.

Вид у него был невозмутимый. Аманда ничего не ответила. Спустившись на улицу, Самир ускорил шаг.

– Увидимся, – крикнул он через плечо. Мы не ответили.

Я перевела взгляд на Аманду. Та стояла, уставившись на меня. Убедившись, что я поняла, что она обо всем догадалась, она отперла велосипедный замок, села на велосипед и уехала. Я не стала ее догонять. Я была в одной футболке и трусах. Не лучшая одежда для выяснения отношений, и я не чертова Бриджит Джонс.

Когда Аманда скрылась из виду, я вернулась в дом, заперла дверь, отключила телефон, отнесла одеяло в гостиную, легла на диван и посмотрела три серии «Ходячих мертвецов», поедая макароны с сыром прямо из кастрюли.

Я ждала четыре часа. Не потому что не знала, где Аманда, или потому что не хотела предотвратить катастрофу, а потому что мне нужно было побыть одной.

Солнце почти село, когда я вышла из дома. Шел снег. Я позвонила Самиру. Он не ответил. Снег был редкий и мелкий, он скорее раздражал, чем радовал. Улица была покрыта снежной жижей. Кроссовки быстро промокли. Но я продолжала идти в декабрьской темноте.

Окна в конюшне запотели изнутри от конного дыхания и тепла, а также от включенной печки. Я подошла к стойлу лошади Аманды. Дверца был открыта.

– Можем поговорить?

Она не ответила.

Я вошла и села возле морды Девлина. Аманда водила щеткой по гладкой шкуре коня, каждый раз очищая щетку от шерсти. Конь весь сиял, но Аманда не останавливалась. Не хотела смотреть мне в глаза.

Что я тут делаю? Почему мне нужно объясняться перед Амандой? Почему мне так важно успокоить ее? Я ничего плохого не сделала. И все равно пришла сказать, что ничего серьезного не случилось, что все так же, как и прежде, и ей не о чем беспокоиться. И попросить прощения. Такой была наша дружба. Я просила прощения вне зависимости от того, виновата я или нет. И всегда я. Аманда никогда.

Девлин нагнул морду и обдал мне волосы горячим дыханием. Я погладила его по носу. Прошло полгода с тех пор, как я в последний раз была в конюшне. А ведь раньше я здесь практически жила. Папа всегда говорил, что как только я начну «интересоваться мальчиками», я заброшу конный спорт, и я вынуждена признать, что он был прав. Каждый раз, оказываясь здесь, я говорила себе, что вернусь к верховой езде, но вскоре об этом забывала.

– Аманда, – начала я, желая поскорее закончить с этим трудным разговором.