Могила моей сестры - Роберт Дугони (2016)

– Еще один вопрос, шериф. – Дэн взял пульт и показал на экране увеличенное изображение топографической карты района над Седар-Гроувом. – Можете ли вы показать на этой карте, где были обнаружены останки Сары?

Глава 42

Позже в тот же день, после того как Кларк попытался реабилитировать Каллоуэя, а внимание галереи привлекал большой черный крест на карте, отмечавший место, где собака охотников нашла останки Сары, Каллоуэй спустился с места свидетеля. Дэн сказал Трейси, что намеревается после допроса шерифа вызвать нескольких свидетелей, чьи показания не займут много времени. Он не хотел, чтобы несоответствия между нынешними показаниями Каллоуэя и его показаниями на суде утонули во множестве подробностей. Дэн хотел, чтобы Мейерс обдумал эти несоответствия за ночь.

И следующим свидетелем стал Паркер Хауз. Паркер, похоже, испытывал неловкость, как, Трейси помнила, и на суде. Он оставил свой пиджак на скамье и в белой рубашке с короткими рукавами принес клятву, что будет говорить правду, только правду и ничего кроме правды. Сев в кресло свидетеля, он стал рассеянно теребить волосы на руке, а его правый каблук отбивал беззвучную дробь.

– Вы работали в ночную смену? – спросил Дэн.

– Да, так.

– В котором часу вы пришли домой?

– Не очень поздно. Пожалуй, часов в десять утра.

– Так вы заявили на суде.

– Значит, наверное, так и было.

– В какое время вы ушли с работы на лесопилке?

– Где-то около восьми.

– Что вы делали между уходом с работы и приходом домой?

Паркер поерзал в кресле и оглянулся на галерею, но не на племянника.

– Зашел немного выпить.

– Немного – это сколько?

Паркер пожал плечами.

– Не помню.

– На суде вы показали, что выпили три кружки пива и порцию виски.

– Значит, наверное, так и было.

– Вы помните название бара?

Паркер стал похож на человека с больной спиной, пытающегося устроиться в кресле. Кларк воспользовался случаем встать и заявить протест:

– Ваша честь, все это не относится к делу и явно вызывает смущение у свидетеля. Если защита намеревается только смутить…

– Вовсе нет, ваша честь, – сказал Дэн. – Я пытаюсь установить, в состоянии ли свидетель оценить то, что увидел, вернувшись в то утро домой.

– Я позволяю это, – сказал Мейерс. – Только побыстрее.

– Я не помню бар, – сказал Паркер.

Он не мог вспомнить название бара и на суде, но тогда никто и не настаивал на этом.

– А когда вы пришли домой, где был Эдмунд?

– Спал в своей комнате.

– Вы разбудили его?

– Сразу – нет.

– А когда вы его разбудили?

– Когда приехал шериф. Часов в одиннадцать.

– Вы заметили какое-нибудь изменение во внешности Эдмунда с тех пор, как видели его в последний раз?

– Вы имеете в виду царапины на лице и руках?

– Вы заметили царапины у него на лице и руках?

– Должен был заметить. Они были заметны.

– Он не пытался их скрыть – как-то загримировать, или сделать менее заметными еще как-то?

– Не думаю, что у нас было что-либо такое. Мы жили вдвоем, он и я. Женщин не было.

Когда галерея заулыбалась, Паркер тоже по-бараньи улыбнулся и впервые посмотрел на племянника. И его улыбка погасла.

– Он сказал вам и шерифу Каллоуэю, как получил эти царапины?

– Он сказал, что работал в сарае и какая-то деревяшка, которую он строгал, повернулась на верстаке, раскололась и порезала его.

– Что сказал или сделал шериф Каллоуэй?

– Он сделал несколько моментальных снимков лица Эдмунда и его рук, а потом попросил разрешения осмотреть дом.

– Вы дали разрешение?

– Да, сказал, что пусть осмотрит.

– Вы сопровождали его?

– Нет.

– Вы видели, как шериф заходил в сарай?

– Да, видел.

– И видели, как он забирался в кабину красного «Шевроле»?

– Да, он и туда забирался.