Следствие ведут знатоки - Ольга Лаврова, Александр Лавров (2017)

— Гражданин следователь, не наседайте на меня так. Надо же сообразить… Человека, который приходил к эксперту, я не знаю. Никогда не видал, поверьте!

— Верю. Но знаете того, кто болтал с мальчиком в подворотне.

Миркин помолчал, вздохнул прерывисто:

— Тут я могу предполагать… возможно, имел с ним дело… Но, честное слово, даже имени не знаю, только кличку… Чистодел.

— У него вы и брали шлих?

— Да… Один раз, на пробу!

— У случайного, незнакомого человека? Неправдоподобно.

— На свете много неправдоподобного, гражданин следователь.

«Сколько раз, да сколько грамм, да почем — после все это, после!»

— Не будем отклоняться.

— Хорошо, я вам постараюсь объяснить. В этом деле все конспирируются. Прямо как шпионы! От вас — само собой, но друг от друга тоже. Товар идет из рук в руки, и в каждых руках должен остаться свой парное.

— Ясно, ясно.

— Ну вот. Если, допустим, Чистодел мне что-то продает, он ни за что не скажет, у кого купил. А то мы столкнемся напрямую, и товар мимо него уплывет, понимаете? А он бы тоже рад прямиком на моего купца выйти, чтобы лишние руки миновать. Потому каждый своего купца прячет и вообще вокруг себя напускает туман. Доверия друг к другу — от сих до сих, а дальше ни-ни!

— Раз подобная секретность, тем более вы не связались бы с первым встречным. Кто его привел, рекомендовал?

— Один старичок. А откуда выкопал — понятия не имею.

— Что же за старичок?

— Он до меня в киоске сидел. Ушел по старости, уступил мне точку в Столешниковом… и клиентуру. Ей-богу, я вам все, как на духу!

Пал Палыч встал и сверху уперся взглядом в Миркина:

— Полуправда. Все это полуправда. Как вы поддерживали контакт с Чистоделом?

Но Миркин, хотя и нервный и впечатлительный, оказался довольно выносливым. Пережив серию болезненных встрясок, он умудрился как-то оправиться и вновь занял оборонительные рубежи:

— Гражданин следователь, посмотрите на вещи с моей стороны. Вот сидим мы с вами и разговариваем. Немножко поговорили — набежал новый эпизод. Еще посидели — уже другая статья.

— Да ведь назад пути нет, Миркин. Раз заговорил — говорите до конца!

— Нет, у человека в моем положении тоже есть своя этика. Надо сохранять лицо. Все отрицать глупо, конечно. Но все вытряхивать… Чуть на тебя надавили, и ты уже ползешь по швам…

— Неэтично?

— Если хотите, да! Неэтично. У меня масса знакомых в Столешниковом. Так сказать, свой круг. Женщины. Все они придут в суд. И что услышат? Как я буду выглядеть?

Довольно долго он упрямился, пока не предпринял нового отступления:

— Ладно, я скажу, что знаю. Только в деле пока ничего не будет. Такое условие. Если вы Чистодела возьмете, покажете мне фотографию, тогда пожалуйста.

— Известный жанр: лично вам по секрету. — Пал Палыч чуть не взбесился: — Воображаете, я способен торговаться? В моей ситуации? Я вас готов на дыбу вздернуть, но иметь официальные показания!

Миркин струхнул, кинулся «мириться».

— Несколько раз я писал Чистоделу до востребования. Сергеев он, Петр Иванович.

— Почтовое отделение?

— Главпочтамт.

— Почти на деревню дедушке. Работает?

— По-моему, пенсию получает.

— Сколько же ему лет?

— Сорок три.

— Так… Что еще?

— Один раз я видел, как он папиросы покупал. Глядите где. — Миркин взял лист бумаги, нарисовал: — Вот так старый Арбат, тут диетический, а вот так переулочек. И здесь палатка.

— Ну?

— Он был в шлепанцах. Далеко от дома человек в шлепанцах не пойдет, верно?

— Это уже кое-что.

— Но уже все, больше никаких концов.

— Попробуем поскрести по сусекам. Культурный уровень?

— Сероват… И, по-моему, зашибает.

— Женат?

— Вряд ли. Очень неухоженный.

Еще с десяток вопросов-ответов, и Пал Палыч позвонил Токареву: