Следствие ведут знатоки - Ольга Лаврова, Александр Лавров (2017)

— Не опускайтесь до уровня агитатора. Объясните свой интерес ко мне юридически.

— Вас излишне занимает процесс следствия.

— Интерес рассматривается как нездоровый?

— У каждого своя профессия. Зачем инженеру-энергетику углубляться в тонкости судебной психологии или теории доказательств?

— Красивые термины. Что осталось бы от вашей теории доказательств, если бы Платонов успел просто уйти? Пшик!

— А вы хотели бы, чтобы он ушел, а славный парень остался, как говорится, неотмщенным?

Тихо сделалось в кабинете. Власов пристально смотрел на эувфорбию.

То, что он произнес затем, было неожиданным и для Знаменского, и для него самого:

— Я… могу навестить этого Демина?

— Новая причуда. Чем вы маетесь, Игорь Сергеевич?.. И как давно?

— Не будем теперь!.. — отрицательно затряс тот головой.

— Завтра я собираюсь в клинику. Поедемте вместе.

Хуже всего, что Пал Палыч почти знал уже, чем мается Власов. Только отпихивался от своего знания в надежде, что ошибается.

12

Власов был утомителен и в молчаливом, и в разговорчивом варианте. И, чтобы не ехать вдвоем через город, Пал Палыч назначил ему свидание на станции метро, откуда путь до клиники занял у них всего минут пять. Дождь зарядил, и передвигаться надлежало стремительно.

Клиника обдала специфическими запахами и звуками, и Пал Палыч с облегчением подумал: «Слава Богу, Саша уже дома!»

В кабинете врача они застали старшего Демина с авоськой на коленях: подкормка сыну. Пал Палыч справился о состоянии Алексея.

— Сейчас как раз на осмотре — еще одного специалиста вызвали. Сижу вот, жду, что скажут… — понурился Иван Федотович. — Приходили его друзья по институту, у него, говорят, было необыкновенное видение. Видение, понимаете?..

— Да. Мало сказать — обидно. Хочу вас познакомить — Игорь Сергеевич, тот самый свидетель происшествия.

— О, здравствуйте! Демин. — И долго тряс его руку. — Спасибо вам от души, товарищ… Власов, да?

Тот с неудовольствием отнекивался от благодарностей. Демин горячо твердил правильные газетные фразы о важности наказания всякого рода нарушителей общественного порядка.

Вошел врач, пропустив вперед Риту:

— Сюда, пожалуйста.

Рита сказала общее «здравствуйте» и повернулась к врачу:

— Что сказал профессор?

— Пока шансы пятьдесят к пятидесяти.

Она ахнула и отшатнулась.

— Радоваться надо! — урезонил врач. — Значит, есть основания надеяться! — И обернулся к отцу: — Сейчас его привезут сюда. В палате уборка.

— Неужели он может совсем ослепнуть?! — в три ручья залилась Рита.

Демин сердито комкал в руках авоську и сверлил ее осуждающим взором.

— Рита… вы… не годится вам тут плакать! — повысил он голос.

— При Алеше я не буду, Иван Федотыч! — прорыдала та и вдруг уткнулась в его плечо.

Доверчивый этот, родственный порыв смутил его и привел в растерянность, но не растопил льда.

— Ну-ну… вы скоро утешитесь…

— Как я утешусь, когда я его люблю!!

«Без посторонних папаша наговорил бы ей резкостей. По его убеждению, „эта девица“ неспособна любить».

— У вас к Демину серьезные вопросы? — обратился к Пал Палычу врач.

— Нежелательно?

— Держится он молодцом, но лучше покороче.

— Ясно. Сокращусь.

Дверь открылась, и на каталке ввезли Алексея. Глаза его были скрыты повязкой. Рита бросилась к нему, вытерев слезы, поцеловала.

— Алешка, я так соскучилась!.. Ой, опять уже колючий… Голова больше не болит? — в тоне ни малейшей плаксивости.

— Да нет, пустяки… В каком ты платье?

— В брючном костюме. Синем. Чтобы не смущать здешнюю публику.

— Подумаешь, пусть завидуют!

Завязался тихий (но слышный в небольшом кабинете) разговор, перемежаемый поцелуями, при котором присутствие посторонних решительно ни к чему.