Следствие ведут знатоки - Ольга Лаврова, Александр Лавров (2017)

— Неужели что-то надумала?

— Не исключено. Но для этого надо ехать в Москву. Есть так называемый способ мультгрупп. Если Миловидова скажет, что в тот день ел ее муж… Понимаете, по микроэлементам в крови можно обнаружить остаточные следы пищи, которую человек принимал незадолго до смерти.

— Серьезно? — поднял брови Томин. — Кофе и бутерброд с сыром переходят в кровь?

— Да, она будет другой, чем если пил чай. Методика опубликована давно, и я все мечтала попробовать.

— Хорошо, поезжай в Москву, — решил Пал Палыч.

Постучав, вошла Миловидова.

— Я еще нужна?

— Понимаю, что тяжко, Алена Дмитриевна, но еще несколько вопросов.

— Спасибо, что сочувствуете, Пал Палыч… Так мы были счастливы, так счастливы! Зачем мне теперь жить?

Все молчали, не находя слов утешения.

Если б они видели эту женщину поздним вечером того же дня!

* * *

Сияющая, румяная ворвалась она в дачный домик и попала в объятия мужчины, с которым не так давно вела мучительный разговор в аллее за Дворцом культуры.

— Милый, Горобца арестовали!

— Гора с плеч!

— Я опознала рубашку, и его арестовали!

— Вот видишь, все развивается по намеченному плану!

— Не сглазь, поплюй… Ой, до чего же я соскучилась!

— Как прошло с рубашкой и вообще? — Мужчине не терпелось узнать подробности.

Миловидова пересказала все, что ей запомнилось из последних событий. Он жадно слушал.

— Ты знаешь, я очень красиво страдаю, — похвасталась она. — Плачу горючими слезами. Нет, правда, до того натурально, даже милиционеры жалеют!

— Я же говорил, что справишься! Про группу крови спрашивали?

— Спрашивали.

— А еще что?

— Много непонятного: например, что ваш муж ел в тот день. И так добивались, чтоб я вспомнила!

— Наверно надеются: ужо найдем тело и проверим, что там в животе.

— Ой, перестань, ну как ты можешь! Даже замутило…

— Доехала нормально? — сменил он тему.

— Полная конспирация. Фоминичне-дуре я сказала, что у мамы заночую. А у мамы посидела, пока она не стала укладываться, и укатила. Мне, говорю, захотелось побыть одной. И на последнем автобусе — сюда… Но в этот раз ничего не смогла привезти вкусненького. Только смену белья.

— Ерунда!

Он принес полбутылки вина и рюмки.

— Чокнемся за счастливое завершение.

Она выпила глоток, он до дна. Осунулся, бедненький, думала Миловидова. Небось и спит плохо. Ей хотелось приласкаться, отогреться возле него душой, его отогреть. Придвинулась, погладила по щеке. Он обхватил ее за плечи.

— Ленушка, золото ты мое…

Но беспокойство заставило вернуться к прежнему разговору.

— Что люди-то говорят?

— Ой, чего только не плетут! Ты не представляешь, как мне трудно!

— По-твоему, мне весело? — возразил он. — Торчу тут, сатанею от разных мыслей. — Мужчина обвел комнату глазами, задержался на фотографии молодой женщины в купальнике. — От Татьяны вестей нет?

— Прислала открытку из Кисловодска. Через восемь дней они возвращаются.

— И первым делом — копать грядки. Значит, моего житья здесь — от силы неделя.

Он с облегчением налил и выпил еще рюмку. Миловидова отставила свою, произнесла с упреком:

— Тебе бы только удрать. С первой минуты рвался!

— Но я же уступил. Сидел рядом, пока мог.

— А как я одна буду? Ни поделиться, ни посоветоваться… Сколько следствие продлится?

— Не знаю, Ленушка. Тебе еще, бедной, много сил потребуется.

Снова они обнялись. Миловидова заговорила почти по-детски:

— Когда все кончится, какое будет счастье! Начать все сначала, среди людей, которые про нас ничего не знают… Посмотрим разные города… Будут новые друзья… виноград, арбузы… Ты станешь летчиком в отставке, согласен?

— Попробую.

— И поселиться где-нибудь у моря. И купить лодку с парусом. Ужасно хочется с парусом, как в сказке!