Следствие ведут знатоки - Ольга Лаврова, Александр Лавров (2017)

Ее «ковбой» оттаял, тревога отпустила, тоже настроился помечтать.

— Я буду ловить неводом рыбу, что нам стоит научиться? — усмехнулся он. — Вечерами стану чинить сети, а ты будешь петь «Не уходи ты, мой голубчик».

Вспомнили первую встречу, у обоих забилось сердце, и уже манила кое-как прибранная постель, но Миловидова вдруг шепнула:

— Милый… а Горобца не расстреляют?

— Фу, черт! — отшатнулся мужчина. — Да кто его расстреляет, у нас добрые. Посадят, конечно. Ему за решеткой самое место!.. Тянет тебя за язык некстати!

Миловидова заплакала — он нахмурился.

— Алена, перестань!.. Да перестань же! Ну что ты, спрашивается, ревешь? Ведь не на следствии.

— Ты меня разлюбил.

— Здрасте!

— Разве раньше ты так относился? Раньше бы я заплакала — ты бы кинулся утешать, ты бы меня зацеловал… а теперь…

— Нам сейчас только не хватает выяснять отношения! Ну возьми же себя в руки, развела сырость. Оба устали, издерганы, впереди вагон сложностей. Давай не трепать друг другу нервы.

— Как их не трепать! Я все время в напряжении, жутко боюсь что-нибудь выдать, ошибиться. Вдобавок фабричные одолевают. И еще я боюсь… пойми, вот я дождаться не могла этого свидания, приехала… а мы даже ни о чем больше не способны разговаривать, только об одном. Засело в уме как гвоздь… Что-то с нами происходит…

Мужчина помолчал, выпил третью рюмку.

— Когда все минует, Алена, будет как раньше. Лучше, чем раньше. Вместе такое пережить — это связывает крепче крепкого!

Она задумалась над его словами, в сомнении покачивая головой.

— Откуда ты знаешь? А если это будет и дальше стоять между нами? Нам захочется все забыть, чувствовать себя как все люди… А вдвоем мы же не сможем забыть… пока вместе, будем помнить. И если ты пойдешь забываться на сторону?

— А ты на другую?

— Я не знаю. Мне страшно.

Он взял в ладони ее лицо:

— Ленушка, обратная дорога закрыта. Что сделано — то сделало. Обратная дорога — в тюрьму.

— Ой, нет! Нет!

— Надо верить: все будет хорошо. Ведь пока же сбывается! Верно?

— Да, ты удивительно рассчитал.

— Ну вот. И все впереди. Будет тебе сказка. Будет парус.

— И будем счастливы?

— Будем! Что нам люди, что какой-то Горобец? Плюнь! Будем жить как хотим. И будет любовь. Ради этого ты должна выдержать. Ты выдержишь!

* * *

С арестом Горобца рабочее место следователя переместилось в горотдел. Здесь же Томин докладывал Знаменскому о новостях:

— Никто из родных и друзей не слыхал, чтобы Миловидов собирался уезжать из города. На прежнем месте жительства его остались кое-какие родственники, но, после женитьбы он с ними почти не общался. Пока все, Паша. Чем богаты, тем и рады… При допросе Горобца я тебе не нужен? Вопрос справа, вопрос слева, темп?

— Я бы не стал на него давить. Подойду сегодня на мягких лапах.

— Смотри, не набиваюсь.

Привели Горобца.

— Опять вам говорю и повторяю: про Миловидова мне ничего неизвестно! Так и записывайте! — с порога объявил он.

— Непременно запишу, но чуть погодя. Сначала давайте уточним круг ваших обязанностей на фабрике.

Повинуясь приглашению Пал Палыча, Горобец сел.

— Моя обязанность заведовать. Если теоретически.

— А на практике?

— На практике весь склад на мне. Даже погрузка часто своим горбом.

— Отчего так? Не хватает рабочих рук?

— Совести у начальства не хватает. Пользуются, что я здоровый как лошадь. Горобец — ко всякой дырке затычка. Оборудование получить — Горобец. Харчи для столовой — опять же Горобец.

— Учет на складе ведете тоже вы?

— На то Захаров есть, инвалид.

— И как он фиксирует поступление ткани из сушильного цеха?

— Обыкновенно, — буркнул Горобец. — Чернилами.