Следствие ведут знатоки - Ольга Лаврова, Александр Лавров (2017)

Ардабьев мается в телефонной будке: — Я расскажу, как все было. Пал Палыч… Почему мы друг с другом знакомы в лицо. В двух словах не объяснишь. Тут замешан человек очень несчастный… Хорошо, приду обязательно. До свидания.

Отошел от телефона, вспомнил, что авоська осталась в будке на крючке, вернулся, взял.

Через некоторое время в не очень людном месте около него тормозит машина, открывается задняя дверца.

— Простите, можно вас на минутку? Не скажете, как нам проехать…

Отчего не помочь людям? Ардабьев наклоняется к машине, и тут железные руки хватают его за голову, кто-то подпихивает снаружи.

Он втащен внутрь, «Волга» спокойно отъезжает и скрывается.

…Его вводят в комнату, голую и лишенную примет. Окно забрано металлическими прутьями. Стол, два стула, обтянутая клеенкой медицинская кушетка. В комнате радушный Феликс да провожатый застыл у двери.

— Извините, Владимир Игнатьевич, за такой способ знакомства. Садитесь, пожалуйста. — Несколько секунд приглядывается к собеседнику. — Хотим взять вас на работу. Зарплата… ну, чтоб не торговаться, в двадцать раз больше вашей нынешней. А то холода уже, а вы бегаете в летнем плащике.

Ардабьев догадывается, уже почти знает, чего от него хотят.

— Какая работа? — тяжело спрашивает он.

— Лаборатория с прекрасным импортным оборудованием. Трое помощников. Заведуйте, командуйте. Сырье — верхушки конопли.

Конец мирной жизни, конец счастью. Над Ардабьевым раскалывается и рушится его небо.

— Ну почему я?! — вырывается у него со стоном.

— Отвечу. Вы дипломированный химик. И ваше прошлое… прямо обязывает сделать вам подобное предложение. А раз предложение сделано — сами понимаете, выбора нет, будете работать.

Ардабьев поднимается, медленно свирепеет:

— Не буду.

— Владимир Игнатьевич, должен вас уговорить, заставить, как угодно, потому что время не терпит, а в запасе у нас такого же человека нет.

— Слушайте, вы, я через ад прошел, чтоб с этим кончить! Я все это ненавижу!

— Знаю, бросили. Мы это оценили. Знаю, что, когда сели, ни на кого показаний не дали. Такие качества нам очень подходят. И к тому же не трус — отлично будете работать. Ну, по рукам?

— Нет.

— Вы начинаете меня раздражать. Лаборатория готова, сырья навалом, покупатели ждут!

Он быстро выходит и через минуту возвращается с готовым решением:

— Домой сообщим, что вы в командировке. А вас снова посадим на иглу. Четыре-пять сеансов — и вы наш.

— Только не это! — пятится Ардабьев к стене.

Из-за спины Феликса выступают «псы», один из них держит шприц.

Ардабьев, сопровождаемый Валентиновым, поднимается по лестнице своего дома. Отчаявшийся, глубоко несчастный человек.

Жена не должна знать, что случилось в действительности. Еще ринется его спасать. А им ничего не стоит с ней расправиться.

Но и скрыть, что он под кайфом, невозможно. Нужен разрыв. Он ничего больше не способен ей дать, кроме страданий. Потому Ардабьев и ведет с собой Валентинова, чтобы сыграть для жены маленький, но сокрушительный спектакль.

На площадке он медлит, прихватив зубами нижнюю губу.

— Может, не надо? — бормочет его спутник.

Ардабьев отпирает дверь и входит в квартиру, оставив его за дверью.

Появляется Вероника:

— Володя!

Ардабьев улыбается во весь рот, распахивает объятия. Но прикоснуться к ней не успевает: она конечно же заметила неладное.

— Что с глазами?.. Володя!!

— А-а, не разводи! — беспечно говорит Ардабьев. — Мне хорошо, мне прекрасно!

— Боже мой… все снова…

— Если такая цаца, пойду жить к Димке. Помнишь Димку? — и он впускает Валентинова. — Я буду у него заместо собачки… — жалко посмеивается тот. — Ем меньше и выводить не надо, еще сам…

Потрясенная Вероника отступает в комнату.

Ардабьев, держа за плечи Валентинова, направляется следом. В комнате начинает собирать вещи.