Следствие ведут знатоки - Ольга Лаврова, Александр Лавров (2017)

Маслов (беспомощно). Но я тогда не думал… Это же моя личная вещь!..

Знаменский. У Ирины Сергеевны был еще браслет в виде змеи. Он где?

Маслов. Браслет Ира давно продала — мы копили на машину.

Знаменский. Кому продала?

Маслов. Не знаю… (В отчаянии.) Опять вы мне не верите! И вообще вы такого про меня наговорили!..

Знаменский (прерывая). Погодите. (Достает один из томов дела, раскрывает, показывает Маслову.) Здесь список ценностей, сданных вашей женой, и опись домашнего имущества.

Маслов. Да, я вижу.

Знаменский. Давайте проанализируем эти документы с одной точки зрения: сколько сюда попало мужских, а сколько женских предметов. И какова их сравнительная стоимость.

Маслов читает список.

Знаменский. Замечаете закономерность? У нее — не ахти какие сережки, у вас — очень ценный портсигар. У вас две шубы — у нее одна. И так во всем.

Маслов (подавленно). Она любила делать подарки… я же не просил.

Знаменский (безжалостно). Но с удовольствием принимали. И вспомните еще кое-что не внесенное нами в опись — обилие детских вещей. Вспомните: одиннадцать новеньких пар обуви от двадцать пятого до тридцать шестого размера! Когда я их увидал, честное слово, сердце сжалось! Дескать, меня возьмут, а дети будут расти, им надо в чем-то бегать… Ирина Сергеевна понимала свою обреченность. А вы постоянно жили рядом — и ничего не понимали?

Маслов (лицо у него дрожит, он кажется окончательно раздавленным). Я не знаю… нет-нет, я действительно не сознавал!..

Знаменский (после короткой паузы, чуть смягчившись). Допустим. Человеческая слепота порой феноменальна. И все-таки в ее судьбе есть доля вашей вины, поэтому не вам от нее отрекаться.

Маслов (еле слышно). Возможно… то есть… но я просто не мог иначе!

Знаменский (устало). Вы погубили все, чего я пытался достичь: признание, раскаяние, твердый поворот к честной жизни… Одним махом. А больше всего почему? Потому что до смерти испугались за свою репутацию!

Маслов. Нет, но нельзя же так! Вы меня считаете за какого-то бездушного карьериста. А у меня исследования, как вы не понимаете! Если меня отстранят, кто их закончит? Это просто катастрофа! Три года труда!

Знаменский (с любопытством). Вы любите свою работу?

Маслов. Боже мой, неужели нет?!

Знаменский (задумчиво). Рад слышать… Хотелось бы верить, что, в сущности, вы неплохой человек.

Маслов (не допуская сомнений). Ну конечно!

Знаменский. И что привязаны к жене, хотя и наводили справки о разводе.

Маслов (оправдываясь). Когда все так складывается, поневоле начинаешь думать… Но это же не потому, что я не люблю Ирину.

Знаменский. Тогда, может быть, для нее не все потеряно. (Стараясь быть как можно убедительнее.) Слушайте. И ей и вам предстоит еще многое пережить. Будут очень трудные годы. Но у вас дети. Дайте Ирине Сергеевне надежду. От вас зависит, каким человеком она выйдет на волю. Бездомным, обозленным. Или человеком, который сделал ошибку, расплатился и готов начать новую жизнь.

Маслов (безвольно, безнадежно). Боже мой, как это тяжело!.. Вряд ли я смогу… Вся моя судьба под ударом…

Знаменский. Вряд ли сможете… (Меняет тактику. Тон его делается жестким.) Понял вас. Но хочу, чтобы и вы меня поняли. Вы полагаете, что достаточно во всеуслышание отказаться от жены и можно уйти в сторонку? В чистеньком дедероновом костюмчике? Обязан разочаровать. С вашей работы пришло письмо. Коллектив просит сообщить, как следствие оценивает ваше поведение во всей этой истории.

Маслов бледнеет.

Знаменский. Пока я не ответил… Вы ничего не сделали, чтобы удержать свою жену на честном пути, но вы можете помочь ей на него вернуться. Моя оценка будет зависеть от этого. Я достаточно ясно выразился?

Маслов (потерянно). Да… ясно.