Условия жизни - Александр Какурин (2020)

Они поймали на набережной такси и поехали прожигать ночь дальше — в клуб.

ИЗАБЕЛЬ

Костика разбудил шум за стеной. Кто-то с утра пораньше выяснял отношения. Прислушавшись, Медведев сообразил, что голоса принадлежат Марселю и Гвинет.

Марсель распинал жену за неряшливость, а она ему вменяла в вину то, что он не ночевал в хижине.

— Ты же видела, я у костра заснул.

— Это ни чего не доказывает. Ты мог запросто оказаться у Сесиль.

— Как я мог это сделать, по-твоему? Ведь она спала с Джеком.

— Тю, опомнился! Джек ночевал у Ребеки.

— А кто же тогда спал с Сесиль?

— Костик.

— Вот, ты сама это подтверждаешь, и вообще перестань меня подозревать, лучше посмотри какой у нас бардак дома, вещи разбросаны, рубашку чистую не найти, — Марсель перешел в очередное контрнаступление.

Утренней ссоре не хватало вчерашнего буйства. «Видать еще не проснулись», Костик, перевернувшись на спину, подложил руки под голову. Сесиль рядом не было, она уже куда-то умотала. Позевывая Медведев осматривал хижину, вчера на ночь глядя, это было сделать не досуг.

У противоположной от кровати стене стоял круглый почти антикварный столик, со следами позолоты на ножках. С ним явно контрастировали грубые плетеные самодельные стулья. Во всю длину левой стены тянулись полки. Они были заставлены всем подряд. Здесь были книги в обложках и без, журналы, куски материи и одежда, часы и микроскоп, картина с городским пейзажем и икона с богородицей. Прикроватные тумбочки заменяли два сундука. Один был доверху набит ракушками, во втором же помимо них попадались бусы, гребни, заколки, расчески, зеркала, пудреницы и много еще чего.

«Настоящее богатство!», Костик закрыл крышку сундука. «Много же ты Сесиль работаешь», Медведев надел футболку и шорты. «Вот зараза, умыкнула!» — в кармане сиротливо лежала справка с печатью, а вот пятидесяти евро не было. «На что я теперь буду жить на Изабель?!» — Костик схватился за голову. «Хотя, на что Сесиль будет тратить деньги на этом острове?», после секундного волнения туже успокоил себя Медведев. Он вышел из хижины и сразу зажмурился, глаза ослепили яркие солнечные лучи. «Надо будет соорудить панаму или бейсболку как у Марселя».

Головной убор того был сварганен из черной фетровой шляпы, поля которой по-видимому прохудились и износились от времени, а может просто надоели Марселю, от чего он их и срезал с боков и сзади, оставив только козырек, прикрывающий глаза. Как и полагается настоящей бейсболке, спереди на шляпе была вышита эмблема Мадридского «Реала».

Костик поздоровался с Марселем.

— Чайку бы сейчас хорошо, взбодриться, — высказал он свое пожелание. — А то какая-то вялость и сухость в горле.

— После шамановских обрядов всегда так, — Марсель ковырялся в зубах размочаленной палочкой. — Его травки и порошки — сущая отрава. Где он их только собирает?

— Сейчас праздники легче переносятся, — Гвинет для веника наломала свежих веток. — А вот раньше, когда шаман только экспериментировал, мы бывало, в лежку неделями лежали.

— Да, замутит свою бодягу по новому рецепту, а ты значит морщись, но пей. У Вилиса даже пена изо рта шла и конвульсии такие, — Марсель показал, как дрыгался человек.

— А Чанга вообще вырубился, по началу даже подумали, что помер, а потом ни чего отошел, — Гвинет стянула веник тонким прутом.

— Вилис то, на материк уехал? — про Чангу Медведев не спрашивал, частично вчерашний «праздник» были его поминки.

— От лихорадки помер, — Марсель убрал самодельную зубную щетку в карман рубашки.

— Все ты путаешь, Вилиса укусила змея. Мы его в лесу, за банановой плантацией, через двое суток скрюченным нашли.

— Не помню такого момента, — Марсель приподнял бейсболку и почесал пятерней затылок.

— Как же, он еще весь почернел, — продолжала «освежать» память мужа Гвинет.