Только для посвященных - Татьяна Коган (2014)

– Мне нечем гордиться. Я бездарно растратил свою жизнь. Дай мне шанс сделать хоть что-то хорошее, спасти хотя бы одного человека. Какая тебе разница, на ком проводить эксперимент? Вот он я, доброволец. Бери меня со всеми потрохами.

– Ты мой друг!

– Вот и поступи по-дружески! Сотри мне чертову память, я не желаю помнить ни об одной секунде своего прошлого!

Глеб знал, что Джек согласится. И вовсе не из-за того, что ему не оставили выбора. (К чему лукавить – выбор есть всегда.) А из-за того, что психотерапевт Иван Кравцов сам этого хотел. Только слепой не заметил бы, как загорелись его глаза, едва друг раскрыл рот. Разум заставлял его придумывать все новые и новые логические доводы против реализации страшной затеи. Но глубоко в сердце Джек согласился сразу и безоговорочно. Странно, раньше Глеб не видел в приятеле этого нездорового внутреннего противоречия. Не могло же оно появиться только теперь. Должно быть, когда балансируешь на грани безумия, становишься проницательнее и улавливаешь то, что обычно скрыто.

Они разговаривали несколько часов. Беседа не тяготила Глеба, – он понимал, что дискуссия закончится в его пользу. А если для успокоения совести Джеку нужно выдержать определенное время, – пожалуйста. Часом раньше, часом позже…

В дверь постучали. Пожилая женщина в униформе заглянула в комнату и приветливо улыбнулась:

– Уборка номера.

– Спасибо, позже. Постельное белье можете оставить.

Горничная кивнула, положила аккуратную стопку на тумбочку и вышла.

Глеб переехал в гостиницу пару дней назад. Квартиру и машину продал, половину денег перевел Юркиной жене, половину Гале. Себе оставил немного. Чтобы было с чем начать новую жизнь.

Джек сказал, что при наибольшей успешности эксперимента внушенная амнезия продержится не больше пары месяцев. С учетом того, что гипнолог будет периодически поддерживать внушение. Это было не совсем то, чего желал Глеб. Он допытывался, есть ли дополнительные способы продлить амнезию. Товарищ сперва отнекивался, но затем признался, что знаком с рядом агрессивных психохимических практик. О них предпочитают умалчивать, но факт их существования отрицать глупо. Эффективность подобных воздействий очень высока. Благодаря сочетанию гипноза, психотропных препаратов и словесного кодирования можно добиться многолетней амнезии.

– Мне это подходит, – согласился Глеб.

Несколько минут Джек нервно ходил по кабинету из угла в угол. Остановился и пристально посмотрел на друга.

– Я не могу сделать этого с тобой.

– Можешь.

– Ты, наверное, не до конца понимаешь, о каких способах я говорю.

– Понимаю, не идиот. Но если тебе так будет спокойнее, расскажи примерную схему. Я под ней подпишусь, – Глеб сложил руки на груди и вопросительно уставился на Джека. Тот сжал-разжал кулаки, справляясь с напряжением, и без интонаций произнес:

– Используя гипноз и сильнейшие снотворные, объект погружают в длительный сон, в процессе которого мозг подвергают электрошоковому воздействию. В течение нескольких суток идет активная работа с подсознанием, беспрерывно крутится запись необходимого внушения. Применяются наркотические и нейролептические средства…

– А пытки? – усмехнулся Глеб.

– Что пытки?

– Не применяются? Иголки под ногти и прочее? Недавно я кино видел. Классный боевик, между прочим. Забыл название.

Джек уловил издевательские нотки в голосе друга и ответил той же монетой:

– В пытках необходимости нет. Но если для тебя это важно, могу устроить.

Повисла тишина. Стояла глубокая ночь, клиника давно опустела. Лишь охранник на входе флегматично поглядывал в сторону единственного кабинета, где горел свет. О чем психотерапевт мог так долго разговаривать с пациентом? Неужели столь запущенный случай?