Только для посвященных - Татьяна Коган (2014)

– Зачем ты так? Сам же не веришь в то, что сказал. Многие видят во мне бездушную суку, но только не ты. Ты умеешь отличать показное от настоящего, именно поэтому мы с тобой так близки. В глубине души ты понимаешь, что я не желаю Глебу зла. Ведь понимаешь?

Макс молчал, продолжая крутить нож в руках.

Собеседница громко вздохнула:

– Признаю, я была резка в своих высказываниях. Но лишь оттого, что я злюсь на всю эту ситуацию. Злюсь, что не могу ее изменить. Поверь, я не хочу терять друга не меньше тебя. Мы с Глебом никогда не ладили, но я всегда относилась к нему, как к брату. Разве я не доказала свою преданность? – Она стиснула пальцами его предплечье. – Разве не доказывала? Оставь в покое хренов нож и посмотри на меня!

Он поднял голову и встретился с Лизой глазами. Похоже, это немного успокоило ее. Она продолжила более ровным тоном:

– Людям свойственно принимать решения. Иногда эти решения кому-то не нравятся. Я никогда не отличалась смирением, ты в курсе. И если бы видела малейшую возможность переубедить Глеба, то билась бы до последнего. Но он твердо вознамерился отчалить в лучший мир. И единственный гребаный способ удержать его – лишить памяти.

– Я знаю, – тихо ответил Макс.

Лиза не ожидала столь быстрого согласия.

– Знаешь?

– Да. Я с ним говорил сегодня.

– И что он тебе сообщил?

– Разное.

– Не хочешь рассказать?

– Не особенно.

Лиза сузила глаза, явно собираясь бросить колкость, но прикусила язык. Поправила челку и потерла плечи.

– Прохладно тут у тебя.

– Сейчас подкручу мощность обогревателя, – Макс встал, но подруга вцепилась в рукав рубашки, заставив его сесть.

– Нет. Согрей меня другим способом.

– Не понял.

Лиза взяла его руку и положила себе на грудь:

– Так понятнее?

Макс вздрогнул, едва удержав язвительный комментарий. Сколько лет он соблазнял эту сучку и постоянно получал от ворот поворот. Он всегда шел у нее на поводу, поддерживал ее капризы, принимал на веру любые ее слова. Он лез к ней с душой нараспашку и встречал деликатный, но уверенный отпор. И вот теперь, когда впервые за долгое время повел себя независимо, подруга сама кинулась в его объятия.

– Что, давно тебя не трахали?

Лиза проглотила обидную фразу и тихо произнесла:

– Хочешь быть грубым? Хорошо.

Она не моргая смотрела на него своими большими черными глазами. В них горели вызов и агрессия, плохо гармонировавшие со смиренной речью. Она была сплошной нерв, заточенный в слабое, хрупкое тело. Макс мог бы ее сломать одним легким движением. Никогда прежде Лиза не выглядела столь доступной и столь притягательной. Он почувствовал, как внутри закипают желание и гнев, и прикладывал нечеловеческие усилия, чтобы не утратить над собой контроль. Одно неверное слово, один неосторожный жест – и все полетит в тартарары.

– Да возьми же меня! – нервно выпалила Лиза.

Оглушительный грохот взорвался в ушах. Это рухнула стена, которую возвел Макс, чтобы удерживать свою ярость. Ринулся вперед, навалился на жертву, прижав ее к спинке дивана. Впился в губы поцелуем, уносящим весь воздух из легких. Раздавить, подчинить, использовать. Макс задрал Лизину юбку, одним махом стянул трусики. Он вторгся в нее грубо и бесцеремонно, – так, как всегда мечтал.

* * *

Снег падал безостановочно вторые сутки. Беспросветная белая пелена заволокла весь город. Пешеходы передвигались почти наугад, водители стояли в многочасовых пробках. Люди, со всей их современной снегоуборочной техникой и налаженной системой коммунальных служб, оказались бессильны против стихии. С каждым часом привычный шум мегаполиса становился все тише, растворяясь в рыхлой вате, укутавшей улицы… Город медленно умирал, погружаясь в безмолвное оцепенение.