Королева Бедлама - Роберт МакКаммон (2010)

— Для душевнобольных? — Мармадьюк Григсби оживился — материал для своей газеты он мог унюхать даже поверх запаха куриной печенки со своей тарелки. — А что за женщина? Мэтью, что у тебя от меня за тайны?

— Никаких тайн. Я тебе говорил, что поступил на работу в агентство «Герральд», которое специализируется на решении проблем. Так вот, одна такая проблема у врачей больницы. Им нужно установить личность пациентки. Как это сделать, если нет описания? И какое описание может быть лучше портрета? — Он обратился снова к девушке: — Если ты сможешь это сделать, я тебе заплачу.

— Смогу, конечно, — ответила Берри. — Я каждое воскресенье ходила в парк и там выбирала себе людей, которых буду рисовать. Если портрет удавалось продать, тем лучше. Ты что, думаешь, я только пейзажи умею?

— Не знаю, не знаю, — нахмурился Григсби. — Опасно звучит. Сумасшедшие там, и вообще. И еще день пути до Нью-Джерси? Ни в коем случае. Нет моего согласия.

Удачнее он ничего сказать не мог — для Берри несогласие деда послужило горстью пороха, брошенного в пламя. А потом, после рассвета в субботу, когда они с конями ждали парома, чтобы переплыть Уихокен, Берри сказала то, чего Мэтью и ждал:

— Уж если я еду с тобой в такую даль рисовать сумасшедшую в дурдоме, не следует ли мне рассказать все как есть? И не кусочки, как деду, ты мне все расскажи.

Много времени на обдумывание ему не понадобилось — Мэтью понимал, что ее поддержка нужна ему больше, чем чья бы то ни было.

— Да, — согласился он. — Я думаю, тебе нужно знать все как есть.

И по дороге он ей рассказал всю историю, начав со своей одержимости мыслью поставить Эбена Осли перед судом. Он ей рассказал о засаде на Слоут-лейн, о вечере убийства Пеннфорда Деверика, о своем появлении на месте убийства Осли и последующей погоне за Маскером. Он описал, как был нанят младшим партнером в агентство «Герральд» и как условился с миссис Деверик найти убийцу ее мужа. Рассказал о своем визите к Эштону Мак-Кеггерсу, когда выяснилось, что блокнот в последнем имуществе Осли найден не был, рассказал, как был схвачен сзади Маскером и получил блокнот для расшифровки. Там были имена воспитанников, сказал он, и какие-то коды, их отличающие. Он описал ей по памяти Королеву Бедлама и рассказал, как эта леди реагировала на имя Деверика. Итальянские маски на стене ее комнаты — не связывают ли они ее неизвестное прошлое и ее жалкое настоящее с Маскером? Он рассказал Берри, что рассчитывает найти в Филадельфии ответ на множество вопросов, но чтобы был хотя бы шанс на успех, необходим портрет.

Пересказывая события, Мэтью опустил только два момента, которые Берри знать не нужно: свое расследование «страстей по Уэйду» и ту ночь, когда он стал жертвой нападения Чарити Ле-Клер. Первое было чужой тайной, а второе… второе чертовски его смущало.

— Ну и ну! — покачала головой Берри, выслушав его рассказ, и Мэтью не мог понять по ее тону, то ли на нее это все произвело впечатление, то ли ошеломило. — Пришлось тебе потрудиться.

Да, подумал Мэтью. Про труд с взбесившейся бабой лучше не рассказывать.

Берри набрасывала профиль леди. Доктор Хальцен извинился и пошел осматривать своих пациентов, но Рэмсенделл остался и даже подошел ближе — поглядеть, как подвигается работа. Мэтью видел, что Берри передает натуру великолепно — Королева выходила как живая.

Вдруг леди вздрогнула, голова ее повернулась прямо к Берри — та резко задержала дыхание и оторвала карандаш от листа. Прошло несколько напряженных секунд, пока леди смотрела на Берри так, будто хотела спросить: а что эта девчонка делает у нее в гостиной? Рэмсенделл поднял руку, давая Берри знак не шевелиться, и постепенно взгляд Королевы снова сделался отсутствующим, и она отвернулась в залитый солнцем сад. Берри быстро глянула на Мэтью, получила подтверждающий кивок и снова взялась за работу.