Королева Бедлама - Роберт МакКаммон (2010)

Мэтью наклонился так близко, что почувствовал запах сиреневого мыла от Королевы. И сказал, ясно и отчетливо:

— Эндрю Кипперинг.

Он сам не знал, чего ожидал. Удара грома? Здравого смысла, наводнением возвращающегося в этот сморщенный мозг? Ахающего вздоха, рыданий и внезапного возвращения в реальный мир, пусть даже столь мучительный и полный горя?

Чего бы он ни ожидал, не случилось ничего вообще.

Королева продолжала смотреть прямо перед собой. Губы ее не шевельнулись, ресницы не дрогнули, пальцы не сжались. Как сказал Рэмсенделл, она была не здесь.

Насколько Мэтью мог видеть, для нее это было имя чужого человека. И ничего больше.

Он встал. Берри уже была на ногах, держала в руках свернутый лист. Мэтью тяжело вздохнул — он был так уверен. Нет, чего-то он еще не видит, но это совсем рядом. Должен видеть, но все-таки слеп. Ответ короля. «Он обещал, он обещал».

И этот загадочный тяжелый вздох: «Теперь не доказать. Никогда».

— Теперь давайте я провожу вас, — сказал Рэмсенделл. — Удачи вам в Филадельфии.

— Спасибо, — ответил Мэтью, еще не придя в себя от разочарования. Ну совсем же рядом ответы! — Мне она там понадобится, — добавил он с улыбкой такой натянутой, что испугался задохнуться.

Глава тридцать девятая

Мэтью стоял под свинцовым небом на палубе пакетбота «Меркурий» и глядел, как выплывает из серого тумана город, построенный в надежде братской любви.

Было около семи часов утра, вторник. Мэтью ехал одним из восьми пассажиров, получил удовольствие от вполне достойного совместного ужина с товарищами по путешествию и капитаном, отлично выспался ночью в гамаке, который качался вместе с судном. На сегодняшний выезд он оделся, как подобает джентльмену: в темно-синий сюртук с жилетом на серебряных пуговицах и новую темно-синюю треуголку, купленную за час до отплытия утром в понедельник. Белый галстук в синюю полоску уходил под воротник чистой белой рубашки и добавлял профессиональный флер. На боку у Мэтью висел коричневый парусиновый саквояж на кожаном наплечном ремне, любезно одолженный Мармадьюком Григсби. Этот Мэтью Корбетт уже никак не походил на клерка — скорее на молодого адвоката, которому много куда надо сегодня успеть и много кого повидать. И попасть в контору Икабода Примма, потому что договоренности об этом не было.

«Меркурий» медленно, но верно плыл по зеленой реке Делавер. Впереди слева леса и пастбища отступали, сменяясь сначала деревянными, потом кирпичными домами, возникали гавани и пирсы, где уже работали люди, таская грузы на суда и обратно. Лежали толстыми бухтами канаты, громоздились штабелями бочонки, ящики, мешки и большие бочки, ожидая доставки. Густой и болотистый, висел запах реки, но городу Филадельфии эта река приносила прибыль. Сидели в «грязевых доках» корабли побольше, вытащенные на мель для ремонта обшивки и чистки от обрастания. Возле них на выстроенных лесах работали люди с киянками и прочими инструментами, как муравьи возле жуков, и каждый видел одну деталь большой картинки.

Особенно Мэтью отметил работу, кипевшую возле нескольких судов постарше — у них стесывали названия. Если хочешь прожить морской работой, следует отдавать должное уважение королеве Анне, да еще всегда есть чиновники, держащие наготове блокнот и карандаш, чтобы взять на таковой нарушителей. Поэтому корабли со словом «Король» в названии переименовывались в честь королевы. Целый ряд древних морских судов стоял, погрузившись килями в ил, ожидая очищения молотом и крещения более политичным именем.

Мэтью внимательно наблюдал за этой работой, пока «Меркурий» продвигался к городу, и в голове у него крутились новости, которые Мармадьюк выдал в воскресенье вечером, когда двое усталых путников вернулись из Уэстервика.