По ее следам - Т. Ричмонд (2016)

– Я взяла с нее пример. – Немного помолчав, Меган добавила: – Телефон лежал прямо на земле. Когда она ушла под воду – спрыгнула, поскользнулась, выбирайте сами, – и все затихло, я написала послание мамочке. Лиз подумала, что это Алиса. Что Алиса решила с ней попрощаться.

Это так просто: нажать несколько кнопок, добавить пару восклицательных знаков и смайлик – вот и все прощание. И ты уже мертв.

– Крокодиловы слезы, – сказал я. – Сплошные крокодиловы слезы.

– Око за око. И зуб за зуб. Она была убийцей.

Маленькая дрянь не сомневается, что ей удастся выйти сухой из воды, но я заставлю ее предстать перед судом. Выступлю перед публикой, брошусь на баррикады, и она не избежит карающей длани закона. Я тоже последую принципу «публикуй, и гори оно синим пламенем» и исправлю вопиющую несправедливость. От этой мысли я даже слегка прослезился, Ларри. Настоящий катарсис. Я еще не разучился плакать.

– Вы меня и пальцем не сможете тронуть, – сказала она.

– Еще как смогу, – ответил я, подбираясь ближе и поднимая руку. – Уж поверьте мне!

Меган вскинула голову. В ее глазах плескалось нечто большее, чем просто страх.

* * *

Письмо, отправленное профессором Джереми Куком, 25 августа 2013 г.

От: [email protected]

Кому: [email protected]

Тема: Отъезд

Дорогая Марлен!

У меня осталось немного времени перед отлетом, поэтому я постараюсь написать вам более подробное письмо вместо вчерашней рассеянной записки.

Последняя встреча с врачом прошла не очень удачно. Он говорит, что мне осталось три года. Пять, если очень повезет. Что ж, эта треклятая книга не обеспечила мне бессмертия.

Я почти смирился с судьбой. Как ни странно, известия о болезни вызывают больше тревоги не у меня, а у моих собеседников. Я еще не отточил умение делиться такими новостями. Один составитель кроссвордов в «Гардиан», чей труд я высоко ценю, совсем недавно сообщил всему миру о своей болезни: «разрастающийся знак зодиака» (3) и «проводник для еды» (7). «Рак пищевода», – догадался я, заполняя пустые клетки.

Больше не нужно пиявкой цепляться за университетскую должность, ожидая неминуемого сокращения. Ухожу на пенсию. Хотел ускользнуть незаметно, но на кафедре планируют прощальную вечеринку. Так что меня ждет бокал теплого вина посредственного качества, канапе на подносе и прочувствованная речь от руководителя (без галстука он и сам вполне сойдет за студента), который будет описывать мой «бесценный вклад» и «уникальную методологию». После короткого приступа всеобщего благодушия я заберу вещи из кабинета, разгребу бумаги на рабочем столе, запру дверь и отправлюсь домой, где меня будут ждать Флисс и наша собака.

Нарастающую суету вокруг грядущей публикации моя жена воспринимает с неизменным терпением и достоинством. Она добросовестно прочитала гранки книги за один присест, и я не без трепета ждал вердикта. «Ну и ну», – сказала она. Мне глубоко плевать на реакцию критиков, однако мнение жены я ценю высоко. «Твои поступки нельзя назвать достойными, но я горжусь тем, что ты докопался до правды», – вот ее официальная цитата. Слезы и разбитая посуда остались за кадром: самым шокирующим откровением для Флисс оказалась девичья фамилия Элизабет.

Флисс шутит, что я стал любимчиком журналистов: слишком уж часто появляюсь в телепередачах и на радио. Прямолинейность и честность (разве станешь подвергать цензуре собственную книгу?), бесстрашие перед лицом критики, готовность обсуждать все – от употребления кокаина до этнографии – меня с радостью приглашают на разнообразные дискуссии, и благожелательные ведущие никак не могут решить, как лучше представить такого гостя: «непримиримый поборник справедливости» или «старый развратник».