По ее следам - Т. Ричмонд (2016)

Я еще не разделалась с чизкейком, а папа уже подскочил и принялся стучать по бокалу.

– Минуточку внимания! Я не буду говорить длинных тостов. Кажется, еще только вчера мы с Лиззи мчались в роддом – и когда я говорю «мчались», я не кривлю душой. Наша дочка чуть не родилась прямо посреди автотрассы.

На мой двадцать первый день рождения мама с папой забронировали зал в шикарном ресторане – из тех, в которых запись на свободные места ведется на пару месяцев вперед, – поэтому праздновали мы немного с запозданием. Восемнадцать гостей: родственники, крестные родители, друзья семьи – те, кого я называла «дядями» и «тетями», хотя нас не связывали кровные узы. Я заказала запеченную лосось (ох уж эта склонность к каннибализму…) – вкусняшка! Морские гребешки и лобстер с имбирем тоже выглядели соблазнительно, но я побоялась связываться с моллюсками. У нас был двойной повод для праздника: накануне мне предложили работу. Подвиньтесь, Кейт Эйди, перед вами младший репортер газеты «Саутгемптон мессенджер», Алиса Сэлмон, первый рабочий день – 10 сентября.

– Мы очень гордимся Алисой, – сказал папа. – Она умудрилась заработать диплом с отличием, хотя до последнего утверждала, что согласна только на обыкновенный.

После он говорил, что это был экспромт. Как бы не так. Больно уж удачными оказались шутки: например, про Гордона Брауна, который, получив должность премьер-министра, первым делом заставил меня заплатить налоги. У папы отлично подвешен язык.

– Насколько я понимаю, настоящий праздник будет в Саутгемптоне на следующих выходных, в местечке под названием «Флеймс», – сказал папа. Жаль, что он никогда не видел «Флеймс»: альковы и деревянные панели, ярко освещенный танцпол и укромные закутки – лучший клуб в городе, как сообщили нам старшекурсники. Я провела там сотню веселых ночей. – Мужчины Саутгемптона, держите ухо востро! – добавил папа, а тетушка Бев, видимо, решила, что он таким хитрым способом намекнул на мое распутство. Сразу после папиной речи она пробралась ко мне и принялась допрашивать о личной жизни (тетушка принадлежит к богобоязненной части нашего семейства).

– Ты у меня такая красивая, Оса, – сказал папа, и я едва не захлюпала носом. Стал рассуждать, что на всем белом свете нет никого чудеснее его дочки («Свет мой, зеркальце…» – крикнул Робби; посмотрел пару выступлений Питера Кея и уже считает себя заправским комиком) и как они все мной гордятся, – тут мне даже стало стыдно, потому что я пальцем о палец не ударила. Радовался, что у нас такая замечательная крепкая семья – он ведь и вправду знал меня лучше всех! – и в ответ мне захотелось кинуться папе на шею и рассказать обо всем остальном: как я мучилась от сомнений и неуверенности, постоянно притворялась кем-то другим, и как выпивка прогоняла эти назойливые мысли и позволяла вдохнуть полной грудью, выпивка и пара дорожек кокаина; правда, теперь я с этим завязываю, работа важнее. Но все равно хочу, чтобы папа узнал меня со всех сторон. – Поверить не могу: двадцать один год назад Лиззи едва дотерпела до больницы и родила крошечную голосистую красотку. А теперь малышка превратилась в… хм, в большую голосистую красотку!

Когда он процитировал свою любимую латинскую поговорку «tempus fugit», вмешалась мама:

– Хватит уже, Дейв. Я предупреждала: если будешь болтать дольше пяти минут, включу пожарную сигнализацию.

– Спасибо, Алиса. Просто спасибо, – закончил он.

Я обошла вокруг стола и крепко обняла отца; я думала, он непременно должен почувствовать запах вина и коки, пропитавший меня насквозь и сочившийся из всех пор. Но папа не заметил, он казался таким же, как и всегда: большим, сильным, мягким – одним словом, папой.

Когда мы наконец усадили отца на место, я принялась изображать хозяйку праздника и обходить гостей.

– Ты выросла, – заметил дедушка Малленс, когда я добралась до него.

– Чувствую себя настоящей старухой.