Виконт де Бражелон или Десять лет спустя - Александр Дюма (2007)

– А я, монсеньер, знаю пятьдесят таких женщин, которые разгласят по всему свету о вашем великодушии и преданности друзьям; губя себя, они рано или поздно погубят и вас.

– Я говорю не об этих женщинах, Пелисон, я говорю о прекрасном, благородном существе, соединяющем чисто женский ум с храбростью и хладнокровием мужчины; я говорю о женщине такой прекрасной, что самые стены тюрьмы склонятся перед нею, и такой сдержанной, что никто не догадается, кем она послана.

– Настоящее сокровище, – сказал Пелисон. – Вы как нельзя более угодите коменданту тюрьмы. Может случиться, что ему отрубят голову, зато на его долю выпадет небывалое счастье.

– Ему не отрубят головы, – сказал Фуке, – я дам ему лошадей, чтобы он мог бежать, и пятьсот тысяч ливров, с которыми он сможет прилично жить в Англии. Притом от этой женщины, моего друга, он не получит ничего, кроме лошадей и денег. Едем к ней, Пелисон.

Министр протянул руку к шелковому шнуру, висевшему внутри кареты. Пелисон остановил его.

– Монсеньер, – сказал он, – вы потратите на розыски этой женщины столько же времени, сколько Колумб – на поиски Нового Света. А между тем в нашем распоряжении всего два часа. Если смотритель ляжет спать, трудно будет проникнуть к нему без шума. А когда рассветет, нам уже ничего нельзя будет сделать. Идите, монсеньер, к нему сами и не ищите этой ночью ни ангела, ни женщины.

– Дорогой Пелисон, мы у ее дверей.

– У дверей ангела?

– Да.

– Но ведь это особняк госпожи де Бельер?

– Тише!

– О боже! – воскликнул Пелисон.

– Вы как будто имеете что-то против нее? – спросил Фуке.

– Увы, ровно ничего! Это-то и приводит меня в отчаяние… Ах, отчего я не могу наговорить о ней столько дурного, чтобы помешать вам войти в ее дом!

Фуке приказал кучеру остановить карету.

– Помешать? – повторил он. – Ничто в мире не может мне помешать пожелать доброго вечера госпоже дю Плесси-Бельер. И, может быть, нам еще понадобится ее помощь. Вы войдете со мною?

– Нет, монсеньер, я останусь здесь.

– Но я не хочу вас заставлять дожидаться меня, – возразил Фуке с присущей ему любезностью.

– Лишняя причина, чтобы я остался: зная, что я жду вас, вы скорее вернетесь… Но будьте осторожны: во дворе экипаж, – значит, у нее кто-то в гостях.

Фуке уже опустил ногу на подножку экипажа, когда Пелисон вдруг воскликнул:

– Умоляю вас, не ходите к этой даме, пока не побываете в тюрьме.

– Я только на пять минут, – отвечал Фуке, взбегая по ступенькам подъезда.

Пелисон, насупившись, забился в угол кареты.

Поднявшись по лестнице, Фуке приказал доложить о себе лакею; его имя вызвало почтительную суету, доказывавшую, что оно пользовалось почетом в доме маркизы.

– Ах, господин министр! – воскликнула, сильно побледнев, маркиза, выходя к нему. – Какая неожиданная честь!.. Осторожнее: у меня Маргарита Ванель, – шепнула она ему.

– Маркиза, – ответил смущенный Фуке, – я по делу… Всего два слова.

И он вошел в гостиную.

Сидевшая там госпожа Ванель поднялась с места.

На ее помертвевшем лице ясно читалась обуревавшая ее зависть. Напрасно Фуке обратился к ней с самым любезным приветствием; в ответ она только бросила убийственный взгляд на него и на маркизу, острый взгляд ревнивой женщины, как стилет пронзающий самую прочную броню. Она поклонилась своей приятельнице, еще ниже министру и удалилась, сославшись на необходимость побывать еще где-то в этот вечер; ни смущенная маркиза, ни охваченный беспокойством Фуке не успели удержать ее.

Оставшись с маркизой, Фуке молча опустился перед ней на колени.

– Я ждала вас, – с нежной улыбкой проговорила маркиза.

– Нет, – возразил Фуке, – если бы вы меня ждали, вы постарались бы удалить эту женщину.

– Она явилась всего четверть часа тому назад.

– Любите ли вы меня хоть немножко, маркиза?