Виконт де Бражелон или Десять лет спустя - Александр Дюма (2007)

– Нужно, чтобы ваше величество уничтожили лестницу и все эти затеи; подумайте, государь, если вас застанут здесь, выйдут большие неприятности, которые уничтожат всю радость наших встреч.

– Дорогая Луиза, – нежно отвечал король, – можно и не уничтожая лестницы придумать способ избежать всех этих неприятностей.

– Способ?.. Еще?

– Да, еще. Луиза, я люблю вас больше, чем вы меня, потому что я изобретательнее вас.

Она взглянула на него. Людовик протянул ей руку, которую она нежно пожала.

– Вы говорите, – продолжал король, – что каждый без труда может войти сюда и застать меня у вас?

– Да, государь. И даже в настоящую минуту, когда вы разговариваете со мной, я вся дрожу.

– Согласен; но вас не застанут со мной, если вы спуститесь по этой лестнице в нижнюю комнату.

– Государь, что вы говорите? – остановила его испуганная Луиза.

– Вы плохо понимаете меня, Луиза, потому что с первых же моих слов начинаете сердиться; но знаете ли вы, кому принадлежат комнаты внизу?

– Графу де Гишу.

– Нет. Господину де Сент-Эньяну.

– Правда? – вскричала Лавальер.

И это слово, вырвавшееся из обрадованного сердца девушки, блеснуло точно молния сладкого предчувствия в восхищенном сердце короля.

– Да, де Сент-Эньяну, нашему другу.

– Но я не могу, государь, бывать и у господина де Сент-Эньяна, – возразила Лавальер.

– Почему же, Луиза?

– Это невозможно, невозможно!

– Мне кажется, Луиза, что под охраной короля все возможно.

– Под охраной короля? – переспросила она, с любовью заглядывая в глаза Людовику.

– Вы верите моему слову, не правда ли?

– Верю, когда вас нет, государь; но когда вы со мной, когда я слышу ваш голос, когда я вижу вас, я больше ничему не верю.

– Что же может убедить вас, боже мой?

– Я знаю, очень непочтительно так сомневаться в короле, но для меня вы не король.

– Слава богу, надеюсь!.. Но я придумал, послушайте: вас успокоит присутствие третьего лица?

– Присутствие господина де Сент-Эньяна? Да.

– Право, Луиза, ваша недоверчивость оскорбляет меня.

Лавальер ничего не ответила, а только посмотрела на Людовика ясным взглядом, проникающим в глубину сердца, и тихонько сказала:

– Ах, не вам я не верю. Не на вас направлены мои подозрения.

– Хорошо, я согласен, – вздохнул король. – И господин де Сент-Эньян, который пользуется счастливой привилегией успокаивать вас, будет всегда присутствовать при наших встречах, обещаю вам.

– Правда, государь?

– Слово дворянина! А вы?

– Подождите, это не все.

– Еще что-то, Луиза?

– О, конечно. Немножко терпения, потому что мы еще не дошли до конца, государь.

– Хорошо. Пронзайте насквозь мое сердце.

– Вы понимаете, государь, что даже в присутствии господина до Сент-Эньяна наши встречи должны иметь какой-нибудь разумный предлог.

– Предлог? – повторил король тоном нежного упрека.

– Конечно. Придумайте, государь.

– Вы необычайно предусмотрительны; я так хотел бы сравняться в этом отношении с вами. Для наших встреч будет разумный предлог, и я уже нашел его.

– Значит, государь?.. – улыбнулась Лавальер.

– Значит, завтра, если вам угодно…

– Завтра?

– Вы хотите сказать, что завтра слишком поздно? – вскричал король, сжимая обеими руками горячую руку Лавальер.

В этот момент в коридоре раздались шаги.

– Государь, государь, – зашептала Лавальер, – сюда кто-то идет! Слышите? Государь, умоляю вас, бегите!

Одним прыжком король оказался за ширмой. Он скрылся вовремя. Когда он поднимал люк, ручка двери повернулась, и на пороге показалась Монтале.

Понятно, она вошла запросто, без всяких церемоний. Хитрая Монтале знала, что если бы она постучалась в двери, а не просто открыла ее, то выказала бы обидное недоверие к Лавальер.