Горячий источник - Надежда Мельникова (2019)

- Она ведь умная женщина, как она могла с Пашкой связаться? – повторяю фразу начальника, глядя ему в глаза.

Глеб ничего не отвечает вздыхая. Он знает меня сотню лет, но так просто поставил диагноз «непригоден». Да, ведь только мой серьезный и важный друг способен на что-то значительное. На настоящие отношения. Но основная причина не в этом, а в глазах Ирины, которая тоже это слышала. Меня, как будто отшвырнуло в сторону от ее сожаления о том, что было между нами, безразличия к произошедшему. От сухости рук.

Да, Глеб Дмитриевич, вы, как всегда, правы, и Ирина Владимировна с вами абсолютно согласна. Пустышка, дохлый номер, парень с которым весело и не более того. Легкомысленный, ветреный и беспечный. Кто в этом виноват? Сам и виноват, ведь нравилось жить таким образом, а вот в коридоре дома Глеба, глядя в сине – зеленые глаза докторши, я понял, что хочу другого взгляда, но она ушла. И хотя Ирина считала, что бежит домой одна, но я бы не позволил, просто она меня не заметила.

Лошадь снова вздрагивает, поворачивая морду.

- Со мной пойдет Мишка, а Витька останется с тобой наверху. Это не обсуждается, - молча надеваю снаряжение, готовясь спуститься вниз.

- Павел! – зовет меня Глеб.

Он привык, что мы всегда работаем в паре. Сколько раз мы спасали друг другу жизнь, доверяли, как самому себе. Мы готовы были отдать последнее за спасение товарища. Больше, чем братья, ближе, чем родные. Наверное, поэтому так застревают слова в горле.

Однажды мы с ним оказались в заглохшей машине в почти тридцатиградусный мороз. Мы знали, что у нас всего два часа до того, как мы окажемся на том свете от переохлаждения. Но продолжали смеяться, заклеивая окна газетами, запихивая бумагу под куртки, разделив поровну между собой. Тогда у нас был один термос с горячим сладким чаем на двоих, последний стакан я отдал Глебу, потому что у него уже появилась сонливость, слабость, зрачки стали сужаться, плохо реагировали на свет. А еще у друга Стеша, которой нужен отец. Я всегда верил, что ради меня Глеб поступил бы также.

Однако, оказывается, с Пашкой может связаться только исключительно глупая женщина. Не знаю отчего меня так это задело. Наверное, потому что Глеб, зная меня так хорошо, не смог разобраться, что для меня действительно важно.

Но нужно выполнять свою работу, долг превыше всего, поэтому он не спорит, а я вместе с Мишкой уже внизу, пытаюсь приподнять огромную тушу. Глаза лошади широко распахнуты, уши дергаются рывками, рот напряжен, ноздри расширены, тело как струна, движения судорожные, у животного учащается сердцебиение и дыхание. Я уговариваю ее, рассказываю, что к ней тоже придет врач. Главное, чтобы она позволила вытянуть из-под себя хозяина, не залегать нас насмерть.

- Ветеринаров вызвали?

Вздрагиваю, услышав голос Глеба наверху. Общими усилиями с помощью веревок и пояса, лошадь нам приподнять удается и даже вытащить из-под нее пострадавшего, почти не навредив при этом. Мужчина громко читает молитву, а между строками умоляет нас спасти его лошадь, основную кормилицу семьи. А я кричу наверх, чтобы скидывали пожарные рукава, все же мы имеем дело с четырьмястами килограммами живого мяса. Пот течет градом, дыхание сбивается, тело перестает слушаться. И когда нам удается достать ее, почти надорвавшись, я сижу на полу погреба, разминая замлевшие мышцы рук.

- Эй, ты в порядке? – заглядывает в дырку в полу Глеб Дмитриевич.

Я ничего не отвечаю, подымаясь на ноги.

Глава 26. Ирина