Краш-тест - Анна Жилло (2021)

В Левашово мне нравилось, особенно зимними вечерами – когда светили фонари и шел крупный пушистый снег. Как сейчас. Я смотрела на него и думала, что когда-нибудь на старости лет тоже переберусь сюда. Заведу большую собаку и буду жить с ней вдвоем. Герман в этих то ли мечтах, то ли планах традиционно отсутствовал. Я объясняла это себе тем, что, несмотря на пять лет совместной жизни, у нас по-прежнему все оставалось зыбко, поэтому я просто боялась планировать что-то с его участием.

Повторив еще раз двадцать, чтобы я ехала осторожнее, мама наконец-то меня отпустила. Я прошла через сад, открыла ворота и забралась в машину. Поворот ключа – и Жорик заурчал, как большой черный кот. Я так его и воспринимала – как живое существо. Когда Дмитрий, брат по отцу, отдал мне ключи и документы, мама была в шоке. «Да это же танк! – говорила она. – Продай его и купи что-нибудь маленькое». Но я влюбилась в Жорика с первого взгляда и сразу поняла, что буду ездить на нем, пока он не развалится прямо подо мной.

Метель действительно разгулялась не на шутку, прямо как у Гоголя. Только у него была рождественская ночь, а тут новогодняя. Старо-новогодняя. Я включила дворники на самую большую скорость, но они все равно не справлялись, лобовое и заднее стекло моментально заносило снегом, не говоря уже о зеркалах. Прямо за капотом стояла белая стена, в которую упирался свет фар.

Только я собралась потихоньку выползти на улицу, заверещал телефон. Герман интересовался, куда я запропастилась и вернусь ли вообще.

- Ну хоть к полуночи постарайся, а? – попросил он вполне мирно. – Я шампанское купил. Все-таки Новый год, версия два-ноль. И гонорар за последнюю статью как раз подвалил.

Я пообещала, что постараюсь, чуть было не назвав его Герой. Герман терпеть не мог, когда к нему так обращались, а у меня нет-нет да и проскальзывало. И если в какие-то интимные моменты он еще мог это пережить, разве что морщился недовольно, то в другое время запросто устраивал скандалы: мол, тебе плевать, что мне не нравится.

Дорогу занесло, и я ехала еле-еле. Несмотря на включенный второй мост, двухтонную громадину водило в рыхлом глубоком снегу так, что внутри у меня все замирало. Машин на дороге не было – ни одной, но больше всего я боялась, что вылезет на дорогу непуганый пешеход в белом. Да хоть бы и в черном – один хрен, все равно не видно.

Только на дорогу от маминого дома до Выборгского шоссе у меня ушло минут десять, хотя обычно по сухой дороге и без пробок за пятнадцать я добиралась до самого метро. Шоссе глухо стояло, и только после путепровода над КАДом стало чуть посвободнее.

Доехав в правом ряду до светофора, я остановилась на красный за бензовозом. Судя по тяжелой осадке и мигающим лампочкам, он был залит доверху. Ползти за опасным чудищем, да еще в такую погоду – себе дороже. Как только загорелся зеленый, я посмотрела в зеркала, включила поворотник и начала перестраиваться в левый ряд.

Белая машина выскочила из метели, как кролик из шляпы фокусника. Я резко взяла вправо, рискуя впилиться в бензовоз, ударила по тормозам, но было слишком поздно. Левое крыло Жорика чиркнуло по правому боку белой, и я почувствовала это касание – через металл, через сиденье, всем телом. Выругавшись крепко, остановилась, включила аварийку и вышла. Впереди мигала белая машина. Из нее вышел мужчина в черной куртке и направился ко мне – с видом, не предвещавшим ничего хорошего. Внутри у меня мгновенно все замерзло и обвалилось.

Пока он шел, я посмотрела на крыло Жорика и обнаружила несколько царапин и слегка погнутую пластмасску. На первый взгляд, чепуха, но на самом деле тысяч на десять, не меньше.

Пострадавший убивать меня, похоже, не собирался.

- Ну что, девушка, - поинтересовался он вполне мирно. – В телефончик тупили?