Ты у меня под кожей - Юлия Резник (2021)

Когда выныриваю — в комнате темно. Едва дыша, веду рукой по прохладным простыням. Я снова одна. Но нужна ли мне эта передышка? Переворачиваюсь на спину и вновь прокручиваю в голове события вечера. Прислушиваюсь к себе. Ну, и как мне теперь с этим жить? А без этого… как?

Улыбаюсь. Чудом преодолев смущение, надеваю его рубашку и отправляюсь на поиски Рината. Не нахожу его ни в кабинете, ни в кухне. Растерянно переминаюсь с ноги на ногу посреди коридора. Со стороны террасы доносятся странные звуки. Будто кто-то… боксирует. Подхожу ближе. Так и есть. Ринат изо всех сил колотит грушу. В его ушах — эйр подсы, и, конечно, он не слышит звука моих шагов, а значит, я могу, воспользовавшись ситуацией, тихонько за ним понаблюдать. Мне нечасто выпадает такая возможность. Усаживаюсь на подлокотник кресла и залипаю.

А между тем за окном светает. Еще блеклый розовый свет озаряет комнату, желтые листья кленов вспыхивают языками пламени, в отблесках которого я, кажется, вижу каждую капельку пота на груди Орлова. Мое сердце мучительно сжимается. Я не знаю, чем заслужила этого мужчину. Просто не знаю. Может, он и есть моя награда за то, что тогда случилось?

— Давно тут сидишь?

Вздрагиваю. Ринат стоит, распахнув настежь французское окно, и небрежным движением растирает полотенцем взмокшую голову.

— Не знаю.

— Не холодно?

— Нет.

Вдыхаю пахнущий морозной сыростью и палой листвой воздух. По ногам действительно тянет. Я ежусь то ли от этого, то ли от того, что не нахожу слов… Всегда не нахожу, хотя мне столько всего ему нужно сказать.

А потом, как озарение! Ведь я могу ответить Ринату на том же языке, на котором он сам говорил со мной еще недавно. Он поймет. Потому что даже голос тела может звучать по-разному. Теперь я это точно знаю. Он меня научил.

Медленно подхожу ближе. Глаза в глаза. Легко улыбаюсь и касаюсь его горячей груди ладонями. На контрасте со сквозняком прикосновение обжигает. Я судорожно втягиваю воздух и даже на секунду отдергиваю руки. Я вся — обнаженный нерв.

— Мне надо в душ. Я ужасно потный.

— Ничего. Тебе все равно предстоит вспотеть, так какая разница, когда это случится?

Откуда во мне берутся силы шутить? Не знаю. Но мне нравится эта легкость. Я наслаждаюсь ей. И ему она по душе тоже.

— Звучит как угроза, — Ринат склоняет голову к плечу, и в розовом свете зарождающегося утра сверкает белоснежная полоска его зубов.

— О, нет. Это просто констатация факта.

Подхожу еще на шаг ближе. Медленно наклоняю голову и целую его грудь. Языком не спеша слизываю соленые капли. И это вообще не противно.

— Сашка…

Я теперь не хочу брать его нахрапом.

— Можно? — спрашиваю, будто в первый раз, поднимаюсь на носочки, целую его колючий от проступившей щетины подбородок, скулы. Замираю, позволяя ему выбирать — отвечать на мой поцелуй или нет.

— Даже не сомневайся, — подтверждает он.

Трогаю губами его приоткрытые губы. Медленно и тягуче. Эта новая сдержанность дается мне нелегко. Моя тяга к нему настолько ошеломляющая и непреодолимая, что я едва её обуздываю. Все внутри дрожит мелкой-мелкой дрожью. С губ срываются тихие скулящие звуки, хотя мы просто целуемся. Довольно невинно, надо сказать.

— Ох, детка…