— В полном. — Это не ложь. Да, было больно, но не настолько, чтобы она захотела остановиться. — Шевелись.

Очень медленно Деррен почти вышел, а затем плавно скользнул внутрь. Он делал это снова и снова, твёрдо решив не причинять боли. Через их связь он чувствовал, что, несмотря на лёгкий дискомфорт, она наслаждалась. Когда Алли попыталась оттолкнуться от него бёдрами, он ускорился. Вскоре Алли стонала и извивалась, и Деррен двигал бёдрами, давая ей то, что, как он чувствовал, хотела. Его член пульсировал от желания взорваться и отдаться обещанному наслаждению. Наклонившись к Алли, он прошептал ей на ухо, возвращая большой палец к клитору.

— Я хочу, чтобы ты кончила со мной, Алли. Дай мне почувствовать это, детка. — Он входил и выходил из её задницы, дразня клитор и вырывая стоны и вздохи из Алли. — Давай, Алли, мне это нужно.

Вонзив зубы ей в шею, и сильно надавив большим пальцем на клитор, Деррен толкнулся вперёд, и Алли открыла рот в беззвучном крике. Её задница сильно, почти до боли, стиснула его. Он толкнулся в неё в последний раз и застонал, выстреливая струю за струёй в её задницу, утверждая и отмечая, как свою.

Когда мозг, наконец, перезагрузился, Деррен осторожно выскользнул из Алли и рухнул на кровать рядом. Некоторое время они молчали и дрожали.

Деррен поцеловал Алли в плечо.

— Ты в порядке? — Она медленно открыла один глаз и кивнула. Он улыбнулся при виде своей пары, полностью удовлетворённой. Что-то заставило его улыбнуться шире от удивления.

— Детка, что ты чувствуешь?

Нахмурившись от странного вопроса, она слегка пожала плечами и пробормотала:

— Запах секса.

— А что ещё?

Глубоко вдохнув, она замерла. Затем открыла оба глаза и улыбнулась.

— Наши запахи смешались. — Её волчица, довольная и немного самодовольная, потянулась.

— Наконец-то, мать твою. — Он ещё раз поцеловал её в плечо, разделяя бурное удовлетворение волка. — Теперь ты всегда будешь пахнуть мной, и все будут знать, что ты принадлежишь мне.

Она закатила глаза.

— Как будто ты когда-нибудь позволишь им забыть.

Он усмехнулся.

— Я предупреждал, что чувство собственника, вероятно, не исчезнет.

— Теперь связь окрепла и стала живее.

— Вот и хорошо. — С трудом поднявшись на ноги, он подхватил Алли на руки. — В душ.

— Не думаю, что смогу стоять.

— Ага, я так понял. — Поэтому он прижал её к себе, включил воду и вошёл в кабинку. — Люблю тебя, малышка. — Оказалось, это сказать легче, чем ожидалось.

Алли одарила его застенчивой улыбкой, от которой защемило сердце, хотя Деррен и не был в этом уверен.

— И я люблю тебя. Мне было трудно поверить, что я когда-нибудь кому-то это скажу. Что я когда-нибудь буду это чувствовать.

У него были такие же сомнения. Он и сейчас сомневался в своей способности сделать Алли счастливой.

— Я буду сильно злить тебя, Алли. Буду всё портить, говорить не то, безумно ревновать и раздражать тебя до чёртиков чрезмерной опекой и вмешательством. Но ты для меня никогда не будешь само собой разумеющееся, я не причиню тебе вреда и никогда не предам ни в каком смысле этого слова… клянусь.

Тая от этого заявления, которое настолько романтичное, насколько её пара вообще был способен, она улыбнулась.

— Будь готов к тому, что я собираюсь довести тебя до такого же безумия. Иногда мы будем спорить и ссориться. Но то не значит, что ты будешь для меня менее важен.

— Хорошо, раз уж ты застряла со мной. — На её смешок он добавил: — Я серьёзно, Алли. Ты — вся моя. Я тебя никогда не брошу.

Она выгнула бровь на его властный тон.

— Если бы я захотела уйти, вполне могла бы.

— Ты всегда будешь бросать мне вызов?

— Я так рада, что мы это разъяснили.

Глава 17