— Виалла ан Фьодмор, — предложила Лотлайрэ. — Она не выступала против Гленарда, значит, Кажиматис еще не успел заполучить ее в свою постель. Она не выступала откровенно против Мэйгрид, просто поддерживала решение Императора. Молодая, красивая, богатая, известная, жена Маршала Империи. Вряд ли он устоит.

— А она согласится? — усомнилась Ниара.

— Если ты ее попросишь, согласится. Ты же слышала, как она защищала Императора. Она верна и ему и, уверена, тебе. К тому же Гленард говорил, что ее муж тоже преданный сторонник Славия, а значит, им обоим можно доверять.

— Хорошо, — Императрица кивнула. — Так и поступим. Я приглашу Виаллу во дворец и договорюсь с ней. А вы пока разузнайте побольше об этом докторе, и как вообще к нему попасть.

— Думаю, в этом нам Айлин как раз поможет, — заметила Солли.

— А куда ж она денется, — хищно усмехнулась Миэльори.

Глава XVIII

А как петух прокукарекал, так он снова в свинью превратился. А тут жена его, на беду, проснулась. И как увидела она, что весь вечер не с мужем, а с кабаном кувыркалась, так и обомлела. И хоть хотел он ей объяснить, что это он сам и есть, но только визжать и хрюкать получилось. А потом она его с досады топором по голове и хватила. Вот так — был молодцом, стал холодцом. Вот вам поучение, детишки: во первую очередь, не будьте свиньями, а во вторую — никогда не пытайтесь что-то объяснить разъяренной женщине. Особенно же, если у нее топор поблизости есть. Бегите, глупцы.

Бард Сладкопевец из Меньина. «Песенки и сказочки».

21 день X месяца 578 года

Рогтайх, столица Империи. Дом Тайной Стражи.

— Ну, что, Фионхаор, есть мысли, как нам очернить посланника Маджира? — Гленард сел напротив альва. Расположившийся на кресле в углу герцог Брайн ан Сидлерд, смотрел на бывшего мошенника с некоторой настороженностью.

— Людей легко обмануть, — Фионхаор, не спеша, сделал глоток из бокала и блаженно зажмурился — плохого вина Гленард не держал. — Нелюдей тоже. У всех мозги работают одинаково. Когда мы сталкиваемся с чем-то, что нам не до конца понятно, мы чувствуем себя некомфортно и достраиваем в голове картинку до понятного нам образа, на основе нашего опыта и нашего представления о жизни. Если человеку показать хвост, он сам дорисует к нему собаку, и будет уверен, что именно собака спряталась за углом, а не что-нибудь иное. А если показать вдобавок лапу и ухо, то соединение всех этих частей в единый образ просто неминуемо. Людей, порой, сложно убедить в чем-то, но позволить им самим в чем-то, пусть и неверном, убедиться, чрезвычайно просто. Никого люди так не слушают, как самих себя.

— Мысль понятна. Ты прав. Итак, какой хвост ты предлагаешь показать кадирцам?

— Для начала, я бы зародил сомнение в том, что посланник Маджир честно и бескорыстно служит Галирату. Ничего противозаконного, просто немного двусмысленное. Например, можно сделать бумаги о том, что посланник владеет землями где-то в Империи, а лучше замком. Где-нибудь далеко, чтобы было сложно проверить. Причем, не он сам владеет, а, скажем, кто-то из детей. У него есть дети?

— Сын и две дочери. Сын идеальная кандидатура.

— Прекрасно, — альв довольно кивнул. — Еще можно создать иллюзию, что посланнику принадлежит неожиданно крупная сумма денег. Скажем, что-то вроде долговой расписки или завещания, по которому в случае смерти Маджира, кто-то из имперских купцов обязуется выплатить детям Маджира крупную сумму в золоте, которую Маджир якобы отдал купцу на сохранение. Но сумма должна быть очень существенна, чтобы привлечь внимание. Никак не меньше, двадцати тысяч золотых.

— Где же мы такие деньги возьмем? — удивился Брайн.