Дом на Солянке - Валерия Вербинина (2020)

«Нет, этого не может быть… Не может быть… но если не может, как же…»

В таком положении его застал доктор Бергман, который вошел в зал, на ходу стаскивая заляпанный чем-то бурым халат.

– Я торопился, – сказал он, – но если судить по повреждениям костей, о которых вы упоминали, это ваш Колосков. Рука сломана давно, лет в семь-восемь, и довольно хорошо заросла. Ребра со следами давних травм. У меня есть версия, отчего умер ваш покойник, но…

Он хотел сказать, что ему нужно время ее проверить, но Опалин перебил его:

– Не важно, доктор: я уже знаю, от чего он умер. Его закопали заживо. Видите следы на крышке, внутри? Он бился в ящике, царапал крышку ногтями, колотил по ней… – Его лицо исказилось. – А, черт побери!

Он стоял, совершенно растерянный, и Бергман, взрослый, много чего перевидавший человек, не знал, что ему сказать. Наконец, доктор предложил вернуться в его кабинет, и Опалин последовал за ним.

Гроза кончилась, в комнате стало светлее. Доктор ушел вымыть руки, а когда вернулся, предложил Опалину свои папиросы. Иван закурил, нервно потирая лоб. Он ожидал чего угодно, но не был готов к тому, с чем ему пришлось столкнуться.

– Скажите, доктор, в вашей практике такое бывало?

– В моей – нет. Но такие случаи известны. – Бергман шевельнулся в кресле. – Я сделаю тщательное вскрытие и сообщу результаты. Надеюсь, они вам помогут.

– Хорошо, вы мне позвоните, и я приеду.

– Зачем? Я вполне могу по телефону сказать.

Опалин был слишком взвинчен, чтобы оценить эти слова по достоинству, и в тот момент даже не обратил на них внимания. Оглянувшись на книжные шкафы, он спросил:

– Скажите, а чья это карточка у вас за стеклом?

– Это Чехов, – ответил Бергман.

– Доктор?

– Доктор, да. И писатель.

Опалин хотел сказать, что знает еще одного пишущего врача, только тот уже не врач и всего лишь сочиняет очерки для «Красного рабочего», но что-то удержало его. «Чехов… Где-то я слышал это имя. Да, точно, Терентий Иванович о нем упоминал… Но что же мне сказать родным Колоскова? Надо посоветоваться с Терентием, обязательно…»

Он попрощался с Бергманом и ушел. Опалин бы не удивился, если бы водителю Харулину надоело его ждать и он бы уехал, но шофер был на месте и только поднял кожаный верх, чтобы защитить сиденья от дождя.

– Ты не промок? – спросил Иван, забираясь в машину. – Мог войти внутрь, пока гроза гремела…

Харулин метнул на него иронический взгляд и стал заводить мотор.

– Я-то когда-нибудь войду, – пообещал он. – Вперед ногами. Куда я денусь… Но, извини, при жизни буду держаться от этого дерьма подальше.

Опалин засмеялся, но по дороге в Большой Гнездниковский снова сделался серьезен. Убийство Кирпичникова, можно сказать, практически раскрыто, но Колосков? Что делать с его загадочным убийством и, главное, где искать того, кто его убил?

Глава 22

Романс

– Конечно, это колечко с того ограбления, – сказал Логинов, возвращая украшение Филимонову. – Комиссионный магазин Ройзмана, выломали стену, унесли сейф, деньги и ценные вещи. Ну, вот все и прояснилось…

В кабинете начальника шло оперативное совещание, и причиной его был Опалин, вернее, сведения, которые ему удалось раздобыть.

– Какая у нас рабочая версия? – спросил кто-то из агентов.

Терентий Иванович сделал жест в сторону Опалина, предоставляя ему слово.

– Есть банда, в ней как минимум трое: здоровяк, любитель резать глотки, он же левша, и брюнетка, – заговорил Иван, волнуясь. – Они заманили Кирпичникова. Он был слесарь, и хороший… Я думаю, им требовался кто-то, вскрыть сейф. Почему он проглотил кольцо, я не знаю. То ли хотел надуть подельников, то ли понял, что его все равно убьют, и решил оставить нам улику…