Время «Ч» - Инна Тронина (2020)

– Ушли они! – Старший лейтенант, лицо которого то и дело дёргалось, придерживал ладонью правой руки свой левый локоть. – Чуть уже до Колпина не доехали…

Озирский, Минц и Грачёв подошли поближе. Саша, как и старлей, придерживал раненую руку. На его плечи была наброшена вконец испорченная куртка, которую теперь оставалось только выбросить.

Капитан в ярости сплюнул на обочину:

– Как они ушли-то от вас? Сколько их там всего было?

– Кажется, двое, – ответил угрюмый старлей.

– Кажется – креститься надо! – рыкнул капитан. – Они стреляли?

– А как же? – Старлей указал на раненую руку. – Ещё одного, Топилина, зацепило. Ладно, не убили никого…

– Их двое, а вас сколько? Что вам помешало их взять? Автобус-то – барахло, догнать – раз плюнуть!..

– Товарищ капитан, люди выскочили на дорогу и встали живой стеной, – огорошил всех старший лейтенант. – Сколько ни просили их, так и не разошлись. Ну, а тем временем автобус скрылся за поворотом – и был таков…

– Какие ещё люди? – зарычал капитан. – Докладывай, как моложено, не мычи.

– А я и не мычу! – всерьёз обиделся старлей. – Неподалёку от Колпина на шоссе выбежали люди – человек пятьдесят примерно. Мужчины, женщины, даже дети. Перекрыли шоссе и не пропустили нас ни на метр. А что делать? Стрелять в них? Винтить? Там счёт на минуты, даже секунды шёл. Всё равно бы мы не успели…

– А почему они дорогу-то перекрыли? – вступил в разговор Грачёв. – Чем вы им помешали?

– Они лозунги всякие скандировали – ну, против ГКПЧ! – объяснил старлей. – Потом и вовсе в нас камнями швырять начали. Два стекла разбили, и водители осколками посекло…

– А причём здесь ГКЧП? – Капитан окончательно запутался. Теперь он выглядел не свирепым, а озадаченным.

– Они кричали, что не дадут арестовать защитников демократии, – доложил старлей, немного успокоившись. – Мы говорили, что там бандиты, но нас не слушали. А много ли надо автобусу, чтобы юркнуть на просёлок?..

– И куда он мог повернуть? – Больше самого себя, чем старлея, спросил капитан.

– Наверное, в сторону Москвы, но точно сказать трудно. Вряд ли, конечно, они на простреленном автобусе туда поедут. Бросят его где-нибудь, да в лесу схоронятся…

– Товарищ капитан, вас к телефону! – Из-за «уазика» вышла женщина в милицейской форме. До этого, видимо, она сидела в машине. – Предпортовая спрашивает.

– Сейчас иду! – отозвался капитан. Потом с сожалением посмотрел на старшего лейтенанта. – Да, Коняев, влип ты в историю. Объясни потом всё это начальству! Не поверят ведь…

Когда капитан убежал к телефону, Саша шепнул Андрею на ухо:

– Там, в автобусе, Аринин муж… Мёртвый.

– Что?! – Озирский даже отшатнулся назад. – Где? Там?.. – И в два прыжка оказался около дверцы.

Поднявшись в салон, Озирский подошёл к Зурабу и долго, внимательно изучал его каменеющие черты. Зрелище было поистине грандиозное – двое мужчин, деливших одну женщину, находились рядом, но сказать друг другу уже ничего не могли.

– Вот ты какой, соперник… – Андрей не мог сказать ничего плохого о мужчине, погибшем с оружием в руках. Даже после смерти Сакварелидзе не выпустил автомат из рук, а потому выглядел достойно, даже величественно. – Видный мужик, ничего не скажешь. Он сам застрелился?

– Да, не захотел сдаваться, – сказал Минц. – Ты его сейчас впервые видишь?

– Представь себе, что да. Он ведь всё время ездил на «Шевроле-Блейзере», с личным шофёром и двумя телохранителями. Трудно было разглядеть, сам понимаешь.

– Очень хотелось его взять, – с сожалением сказал Грачёв. – Но, видно, не судьба. А другой, что с ним был, если выживет, остаток дней проведёт на управляемом дыхании. Помер бы – и дело с концом. Все равно ничего не скажет – такие не колются. Но мне на сей раз за труп не отчитываться – и то здорово…