Прощённые долги - Инна Тронина (2016)

– Это точно, – согласился Тим. – Пойдём, Всеволод, притащим их. Надо нам тут закругляться.

– А потом ещё оба вымойте физиономии, сами все в крови. И йодом помажьтесь, чтобы не загноилось, – распорядился Готтхильф. Он сначала смотрел сердито, но потом вдруг рассмеялся, продолжая обчищать сейф. – Ну что, мужики? Могло бы быть и хуже…

* * *

Свалив на пол в комнате все одиннадцать тел, Тим и Всеволод щедро полили всё вокруг бензином. Филипп отнёс в машину свой кожаный мешок, потом вернулся назад. Грачёв, между делом, удивился, как легко Обер расправился с весьма сложным «медведем», но вслух ничего не сказал.

Филипп подбросил дров в печку, помешал их кочергой. Пламя загудело, и искры полетели из-за дверцы. Одна из них упала в бензиновую лужицу, и пол моментально занялся. Филипп, матюгнувшись, едва успел отскочить. Тим и Всеволод тоже выбежали на улицу. Из всех щелей уже валил дым.

Дверь и окна закрывать не стали – всё равно уже никто не мог оттуда выскочить. Тёмная осенняя ночь разом стала светлой, золотой, и огонь очень быстро прорвал рубероид на крыше.

Они быстро сели в машину, и Готтхильф приказал брату:

– В город, быстро! Там решим, как поступить.

– Разве не к нам? – удивился Крафт, задним ходом выезжая с участка.

– Нет, к нам лучше не соваться. Сейчас три часа, а до утра всё надо полностью закончить. Всеволод, ты оказался в очень сложном положении, – напомнил Обер майору милиции. – Мы-то сами о себе позаботимся. А ты что думаешь делать?

Грачёв, стоял на коленях и, упираясь грудью в спинку переднего сидения, смотрел на Андрея и про себя молился за него. Пылающего дома уже не было видно. Но песчаной дороге, по ямам от высохших луж, мимо садовых домиков, заборов, огородов, деревянных столов и вкопанных в землю скамеек Крафт вывел «Волгу» на шоссе. Тим почему-то был мрачен, и Филипп, который сейчас возился с Андреем, поднял на него глаза.

– Юльку жалеешь? – Он выпустил фонтанчик из шприца с новокаином. – Зря. Тоже мне, трепетная мать! Подруге своей нанесла пять ножевых ранений – очередного любовника к ней приревновала. Ту еле спасли, теперь на инвалидности. Так эта стерва ухитрилась судью замарьяжить. Он и вынес приговор всем на удивление. Дали ей «трояк», и с общим приветом. А тот Дон Жуан вообще условно хотел назначить. Правда, публики побоялся в конце концов, на рожон не полез. Парня своего Юлька на бабку кинула, не видела его уже год, наверное. Всеволод, ты-то хоть не рассоплишься?

– Туда ей и дорога, – кратко ответил Грачёв. – Филипп, давай сейчас к Горбовскому поедем, а?

Обер, по счастью, уже вынул иглу, а то сломал бы её. Андрей начинал понемногу шевелиться, и это очень радовало всех троих. Но нужно было решать, что делать дальше, потому что скрыть ночное происшествие было невозможно.

– Ты в своём уме? – удивился Готтхильф.

– Именно, что в своём, – ничуть не обиделся Грачёв. – Тут же темно, мы могли не все следы затереть. Кровь, конечно, на той тропинке осталась. Сам говоришь, дачники здесь ещё живут. Тоже молчать не станут. Не хватало ещё на нары сесть за всё это! Захар лично меня к тебе отправил, вот пусть и разделит ответственность. А то потом выяснится, что мы малость перебрали. А шеф – я не я, и кобыла не моя. Надо как можно скорее включить его в нашу компанию.

Филипп поил Андрея бренди. Тот уже мог глотать, но век не поднимал, не говорил ни слова. На счастье, ночное шоссе было пустынным, и все гаишники куда-то подевались, иначе у них возникла бы масса вопросов.

– И что ты предлагаешь? – заинтересовался Готтхильф.