Прощённые долги - Инна Тронина (2016)

Горбовский листал папки с документами по делам, которые вели Турчин и Алдоничев. Рядом на столе лежала стопка аналогичных дел различной степени толщины и затрёпанности – в зависимости от срока работы оперативно-следственных групп.

– Сейчас у меня в квартире живёт Роман Брагин с женой. Их буквально вышвырнули из Прибалтики. Он – лейтенант ОМОНа. Ася на восьмом месяце беременности. Она так запугана, что кричит по ночам. Жизнь у них в Риге была… Сами понимаете, какая. Называли их и свиньями, и оккупантами, и бандитами. Такое на нервы никому хорошо не подействует.

– Они у тебя живут? – Грачёв даже проснулся. – И давно?

– Десять дней. Как только я выписался из госпиталя, Майя им позвонила. Со съёмной квартиры пришлось съехать – денег не осталось. Для будущего ребёнка – никакого приданого. Вещей с собой – почти нуль. Только то, что было на них к моменту бегства. Потом я расскажу поподробнее. Но сейчас Ромка весь извёлся. Их ребята уехали в Тюмень, а Асю в таком виде он не хочет туда везти. Пока решает, следовать за отрядом или оставаться здесь. Тип Брагин, конечно, сложный, но как профи ему цены нет. Я бы с удовольствием взял его к себе в отряд, но никто мне этого не позволит.

– Почему не позволит? – Горбовский устроил подбородок на кулаке. – Мы этот вопрос, как следует, обсудим. Верно, Геннадий? – обратился он к Петренко. – У нас людей нет, а тут такой подарок!

– Сложно всё, Захар Сысоевич, – грустно возразил Петренко. – Против них выдвинуто обвинение в бандитизме, я уже выяснял. Но конкретно сегодня я вас прошу позволить Брагину принять участие в операции. Мы много потеряем, если ему откажем. Я ручаюсь за него. Кстати, о Романе высокого мнения Андрей Озирский. Они познакомились этой зимой и с тех пор часто встречались. Мы только сейчас узнали, какое с Андреем случилось несчастье, – продолжал Петренко. – В клинику звонили?

– Да, час назад, – коротко ответил Всеволод.

– Изверги какие, ты подумай! – обратился Петренко к Вершинину. – Не только живодёрством занимались, так ещё и протокол вели. Мол, ничего нам не будет, и выкусите, менты поганые! Сева, что там, в больнице, говорят?

– Андрей сейчас лежит под капельницей. Врачи боятся возможных осложнений, в частности, на почки, и хотят сбить температуру. Наш друг, разумеется, рвётся оттуда вон и уверяет, что у него всё в полном порядке. Чем закончится, сейчас сказать трудно.

– Я хотел бы его увидеть. – Вершинин потушил сигарету. – Дело в том, что Брагин очень волнуется. Я, конечно, тоже, но Роман прямо места себе не находит. Так хотел встретиться с Андреем, уже после событий, да всё не получалось. Они только раза поговорили по телефону…

– Не одному тебе хочется, – согласился Горбовский, передал блокнот Норы Вершинину. – Мне, например, тоже. Влад, ты только прочти весь этот кошмар! Ведь то же самое сейчас вытворяют с сорока другими людьми, и среди них есть женщины, подростки. У нас каждый час на счету, и времени на раскачку нет. Всеволод, пока суд да дело, я велел просмотреть полученные материалы. – Захар метнул быстрый взгляд на углубившегося в чтение Вершинина. – Много записей зашифровано. Ты не в курсе, ключ можно раздобыть?

– Думаю, что да. Там один шифр или несколько?

– Пока налицо один. Слайды с изображением людей Ювелира у меня, – вставил Петренко. – Надо размножить, разослать ориентировки по отделениям. Заодно проверить, не числятся ли они в их картотеках.