Прощённые долги - Инна Тронина (2016)

– А вот это тебе лучше не знать – для твоего же блага. Тогда от тебя не станут ничего добиваться. Следовательно, ты не окажешься подвешенным на дерево вниз головой, и на тебя не поставят горячий утюг…

Кондратьев побледнел, облизнув моментально пересохшие губы. «Пикапчик» ехал прямо по трамвайным рельсам Садовой. Андрей взглянул направо – над тёмным куполом цирка в крохотном пространстве между тучами мерцала одинокая звезда. Озирский всей кожей чувствовал, что «хвост» есть, но пока не видел автомобиля. Через полминуты он уловил сзади трепещущий свет далёких фар. Судя по всему, преследовали предпочитали двигаться на порядочном расстоянии от пикапа. Там, где было возможно, пробирались переулками.

– Страшно? – Андрей скорчил жуткую рожу и достал сигареты.

– Ну, слушай, это только тебе ничего не страшно! – не стал жеманничать Кондратьев. – А мы все – живые люди, со своими слабостями. Ты мне только одну вещь скажи. Не загребут меня даже при том условии, что я не буду ничего знать?

– Не думаю, – уже серьёзно отозвался Озирский. – У них служба безопасности работает, как швейцарские часы. И потому есть сведения о том, кто что знает. Ошибки, в отличие от нас, они совершают крайне редко. А нам с тобой лучше пока вообще помолчать. Закуривай.

Ярко-жёлтый язычок Вечного огня дрожал в проёме между стенами и каменными тумбами Марсова поля. Время от времени искры отрывались от него и улетали в темноту. Летнего сада словно и не было рядом – он пропал за Лебяжьей канавкой. Свет падал лишь на увитую плющом стену Института культуры.

Перед взметнувшимся ввысь крылом Кировского моста, как обычно, стояли сигнальные рогатки. Сколько раз Озирский видел разведённые мосты и никак не мог привыкнуть к неестественному наклону знаменитых Троицких фонарей, вознесённой к небу ограде и стоящим почти вертикально трамвайным рельсам. По Неве уже шли баржи и теплоходы, что не очень понравилось Андрею. Сегодня их было особенно много, а следовало как-то проскочить наперерез, на тот берег.

– Заворачивай к парапету, мимо спуска! – сквозь зубы приказал он Кондратьеву. – Езжай потише, мне нужно осмотреться.

Витя резко крутанул баранку влево, и Озирский успел увидеть, как «восьмёрка», находящаяся сейчас у Лебяжьей канавки, потушила свои прямоугольные фары. Разумеется, это и был «хвост», от которого следовало как можно скорее оторваться.

Озирский толкнул дверцу и выскочил на набережную. Пахнущая мазутом вода в Неве сонно колыхалась – её разгоняли проходящие мимо суда. В стороне Васильевского острова, где торчали ещё два вздыбленных моста, словно «Летучий Голландец», скользил огромный трёхпалубный лайнер, подмигивая сигнальными огнями. Андрей даже пожалел, что грязная невская вода сейчас испачкает белоснежный борт заграничного красавца.

Волны с шумом бились о гранит набережной, и на них подпрыгивала небольшая моторная лодка. Правда, она стояла не у ступеней, а поодаль, потому что на спуске торчал какой-то псих-полуночник и удил рыбу. Каких монстров можно было раздобыть в насквозь протравленных водах, Андрей не представлял, да и некогда ему было сейчас это делать.

Не обращая никакого внимания на рыбака, Озирский сбежал вниз и свистом подозвал к себе Вадима Юдина – довольно известного гонщика на скутерах. Рыбак сам испугался появления незнакомого «качка» в кожанке и потому опасливо отодвинулся, но совсем не ушёл. Впрочем, он уже ничему не мог помешать.

Трёхместная моторка так плясала на волнах, что Андрею пришлось применить всё своё профессиональное мастерство. Все-таки моторка качнулась, зачерпнув бортом воду, и Юдин выругался сквозь зубы. Рыбак покрутил пальцем у виска, но ничего не сказал и снова закинул удочку.

– Пошёл на тот берег! – Озирский поздоровался с Юдиным за руку, а потом махнул стоявшему на набережной Кондратьеву. – Как договорились! Уезжай отсюда быстрее. Вадим, чего у тебя такая неустойчивая лодка? Мы ведь чуть не кувырнулись…