Ласточкино гнездо - Валерия Вербинина (2019)

– Вот и прекрасно! – воскликнула Вера Ильинична. – У нас свой виноград… вообще все свое, я хочу сказать, что касается фруктов… и вино тоже… Ах, вино, как я могла забыть! – И она побежала за вином.

Опалин огляделся.

Милая старая мебель, горка с фарфором, по стенам – фотографии в рамках, несколько любительских пейзажей. Он поднялся с места и стал бродить по комнате, изучая фотографии. Его всегда привлекали снимки, особенно те, в которых была запечатлена семейная история. От собственной матери, которая уже умерла, у Опалина осталась только одна фотокарточка.

Муж и жена, мать и дочь, родители и группа из пяти детей – три мальчика, две девочки. А вот, очевидно, Вера Ильинична – гимназистка. Он ошибся, она не была красавицей – подвел пухловатый овал лица, но по-своему она была прелестна. Юноша в студенческом мундире, его брат, также в мундире, а вот группа из четырех подростков в черном – кто-то умер. Должно быть, брат – мальчиков осталось только двое. И опять – карточки, карточки, карточки. Постаревший глава семейства без жены, группа из трех взрослых детей…

Машинально Опалин отметил, что снимков, сделанных после 1917 года, тут, по-видимому, не было.

Он услышал характерный стук костылей по половицам и обернулся.

Ох, непрост, весьма непрост оказался Иван Ильич.

Прежде чем выйти к гостям, он надел мундир царской армии со всеми наградами, которые, судя по всему, получил, воюя с немцами.

«Георгиевский кавалер… – бухнул кто-то в голове Опалина. – Эх… Ноги потерял… здоровье потерял… и все напрасно».

Вскинув голову, Иван Ильич с вызовом встретил его взгляд.

– Да-с, воевал и не стыжусь, – проговорил он, возвысив голос, хотя ему никто не думал возражать. – Кровью все заработано, кровью оплачено. Многим, например, зятю моему, этого не понять…

– У вас есть зять? – пробормотал Опалин.

Почему-то он думал, что и Вера, и ее брат были совершенно одиноки.

– Да-с, коммунист, – ответил Иван Ильич. – Занимает какую-то должность… в раю… в райкоме, что ли. Вы должны меня извинить, я старое ископаемое, – объявил он и посмотрел строго.

Кеша вытаращил глаза.

– Ну так меня аттестует любезный зять, – продолжал Иван Ильич, осторожно усаживаясь на стул. – Впрочем, я на него не в обиде. По крайней мере, благодаря ему нас никто не пытается выставить из дома… Я заметил, что вас заинтересовала наша семья, – продолжал он, глядя на Опалина. – Обычная семья, пять человек детей, а теперь остались только мы с Верой. Брат Афанасий умер от чахотки, Надя угорела, Максим… Про Максима вы и сами знаете.

– Кто его убил? – спросил Опалин.

Он не сомневался в том, что прямого ответа не получит, а хотел посмотреть на реакцию.

– Жизнь, – просто ответил Иван Ильич. – Убивает всегда жизнь, вы не знали? Будете говорить с моей сестрой, прошу вас, выбирайте слова. Ваш коллега, который приезжал сюда до вас, не отличался особой деликатностью.

Опалин хотел сказать, что постарается вести себя деликатно, но так как он все-таки расследует убийство, странно думать, что он станет говорить о персиках и розах.

Однако тут в столовую вернулась Вера Ильинична, и обед начался.

Глава 20

Гроза

На каменистой бесплодной почве «Мертвой долины» растут некоторые характерные для Крыма растения, не боящиеся засухи: ядовитый молочай, сумах-красильщик, колючее держи-дерево.

«Крым. Путеводитель» (1929)

Опалин был неприхотлив в еде.

Он рос в те годы, когда перебои с продовольствием стали обычным делом, и началось все это еще до революции.

Сколько он помнил себя, жизнь оставляла ему мало выбора в том, что касалось пищи телесной, и привередничать тут просто не приходилось. Повзрослев, он сделался постоянным посетителем столовых, – опять-таки не имея выбора, потому что обстоятельства его к тому моменту сложились так, что дома он фактически лишился.