Я Пилигрим - Терри Хейз (2015)

Почти прямо подо мной очищали от загрязнения картину Тициана, а рядом группа реставраторов трудилась над бронзовыми дверями работы Бернини, которые я когда-то видел в Ватикане. Но особенно меня заинтересовали несколько панелей, соединенные между собой без швов и прикрепленные к одной из стен. Изготовленные из огромных фотографических пластинок, которые используются при реставрации, эти панели были помещены сюда то ли чтобы пробуждать вдохновение, то ли в качестве напоминания о великой миссии реставрационной мастерской.

На этих панелях имелось изображение «Тайной вечери» Леонардо да Винчи: в натуральную величину и столь живое, словно фреска была создана вчера. На мгновение мне вдруг показалось, будто я каким-то чудом перенесся на пять столетий назад и оказался в Санта-Марии делле Грацие, главной церкви доминиканского монастыря в Милане, и одним из первых в мире увидел шедевр великого Леонардо.

Директор мастерской, надев беспроводные наушники, кивнул на две позолоченные рамы, стоящие у стены. Зеркала были извлечены из них и сейчас свисали с крюка мостового крана. Мы наблюдали, как он опустил их в резервуар с синей жидкостью – растворителем, который, как надеялись, отделит от стекла фотопленку, не повредив ее. Если не удастся этого сделать или если азотнокислое серебро разрушится, мы все можем расходиться по домам.

Почти мгновенно большой шатер опустился на резервуар, затемнив его.

– Если получится отделить нитрат серебра, его надо будет обработать, как негатив пленки. Он не должен подвергаться воздействию света, – пояснил директор.

Меня мучили сомнения. Есть ли надежда на успех? Да, в Уффици была отреставрирована мраморная пьета Микеланджело «Оплакивание Христа», после того как некий безумный австралиец повредил ее молотком. Но даже эти люди не верили, что можно добыть изображение из старых зеркал.

Директор прижал головной телефон к уху, мгновение слушал, а затем повернулся к остальным:

– Сработало! Им удалось отделить пленку неповрежденной.

Реставраторы радостно заулыбались и начали аплодировать, а директор сказал мне:

– Они обернут пленку листом замороженного желатина, чтобы ее закрепить, а потом перенесут в темную комнату для обработки.

Через пару минут люди в белых халатах выкатили из-под шатра большую тележку и втолкнули ее в грузовой лифт со стеклянными стенами. Я видел, как два зеркала, обернутые фольгой, поехали вверх.

Лифт остановился у кубической формы помещения, нависающего над сводчатым пространством, которое, как я догадался, и было темной комнатой.

– Это, возможно, займет какое-то время, – пояснил директор мастерской, – но после того, как «проявят» пленку, техники смогут сказать, запечатлелось ли на ней какое-нибудь изображение.

Глава 28

Я сидел в столовой для персонала галереи Уффици с командой реставраторов, попивая кофе эспрессо, когда зазвонил мобильник директора.

Выслушав то, что ему говорили, директор повернулся ко мне и сказал громко, чтобы все могли слышать:

– На пленке что-то есть.

Мы пробежали по белым тихим коридорам, миновали группу ошеломленных богатых дарителей, которым устроили особую экскурсию по музею, заскочили в лифт и поднялись в конференц-зал.

Через его стеклянные стены мы увидели техников, сгрудившихся вокруг большого компьютерного монитора. Один из них сидел за клавиатурой, подключая поочередно жесткие диски.

Директор мастерской все время давал мне необходимые пояснения:

– То, что техники обнаружили на пленке из азотнокислого серебра, необходимо оцифровать и поместить на диск. Именно этим они сейчас занимаются.

Мы вбежали внутрь. Изображение двух человек, стоящих в комнате, – единственное, что мне было нужно. Если удастся установить личность визитера, будет вообще замечательно.