Я Пилигрим - Терри Хейз (2015)

Пристань эта была построена несколько десятилетий назад группой предприимчивых рыбаков, которые поняли, что перевозить на лодках туристов и археологов, желающих ознакомиться с руинами, гораздо выгоднее, чем таскать из моря сети с рыбой и верши с омарами. Главным центром притяжения тогда был не разрушенный город, не «Дверь в никуда», а длинный туннель, который вел к прекрасному римскому амфитеатру, уступавшему, как считалось, только Колизею. Он прославился в античном мире выдающимися по своей жестокости боями гладиаторов и был известен как «Театр смерти».

Я никогда его не видел: там за последние тридцать лет побывали только несколько отважных археологов. Туннель, единственный ведущий туда путь, был перегорожен решетками и заперт после гигантского оползня, открывшего огромные трещины на его потолке. Не были приняты во внимание даже возражения туроператоров: никто не хотел оказаться внутри, когда вся эта конструкция обрушится.

Но совсем не «Театр смерти» или другие античные достопримечательности привели меня на край утеса, а старая пристань, вызвавшая в моей памяти поток мучительных воспоминаний.

Глава 33

На этой пристани много лет назад крупными силами высадилась наша «Дивизия». Восемь ее оперативников, небрежно одетых, некоторые с рюкзаками за спиной, после заката солнца сошли здесь на берег с небольшого морского судна.

Они выглядели как группа молодых людей, собравшихся немного поразвлечься. Будучи младшим членом команды, я имел другое задание: приехать отдельно от остальных, взять на себя заботу о специально купленном автофургоне и, доехав на нем до невысокой отвесной скалы, припарковать машину как можно ближе к заброшенному киоску. В случае если что-то пойдет не так, как задумано, мне предписывалось эвакуировать тех, кто будет в этом нуждаться, на другое судно, ждущее у пристани для яхт в Бодруме. При самом неблагоприятном развитии событий я должен был отвезти раненого к врачу, которого заранее предупредили, что такое может случиться.

Я был неопытен и помню, что в ту ночь с трудом преодолевал страх: мы приехали в эту отдаленную часть Турции, чтобы убить человека.

Его звали Финли, Роберт Финли, – псевдоним, конечно. Подлинное имя у него было русское. Вот что мы о нем знали: мужчина под пятьдесят, страдающий избыточным весом. Он обладал незаурядным аппетитом ко всему, включая и предательство. ЦРУ удалось завербовать его еще в ту пору, когда он был молодым дипломатом российского посольства в Каире. Ему ежемесячно выплачивали авансом солидный гонорар и особенно не беспокоили. Финли был «кротом», ему разрешали наслаждаться жизнью и распутничать. ЦРУ ограничивалось лишь тем, что следило, как он поднимается по служебной лестнице. Это был способный человек, неудивительно, что через много лет он стал работающим под дипломатическим прикрытием начальником резидентуры КГБ в Тегеране.

И тут вдруг в ЦРУ решили, что пришла пора возвращать капиталовложения. Они подходили к этому вопросу разумно, получая от Финли только разведывательные данные высшего качества. Слишком долго «Дивизия» расточала на него свою благосклонность, осыпала золотым дождем, чтобы подвергать такого ценного агента опасности, проявляя чрезмерную жадность.

Финли быстро стал для «Дивизии» настоящей находкой. С ним поддерживали связь, когда он занимал с полдесятка дипломатических постов, а вернувшись в Москву, вращался в узком кругу российских разведчиков.

Однако та двойная жизнь, что вел Финли, оставляет после себя едва приметные улики, которые рано или поздно привлекают внимание контрразведки. Финли понимал эту опасность. Однажды летним днем, находясь на подмосковной даче, он обдумал всю свою карьеру и пришел к неизбежному выводу: скоро эти вроде бы незначительные отдельные детали составят критическую массу. И это будет означать для него высшую меру.