Я Пилигрим - Терри Хейз (2015)

Я представился сотрудником ФБР и сказал, что хотел бы поговорить с ним о Французском доме. Пожав плечами, риелтор ответил, что местный коп уже посетил их агентство неделю назад и сделал ксерокопию договора аренды. Он всего лишь оформлял документы, и добавить к этому ему нечего.

Мужчина явно спешил, и я извинился, что отнимаю у него время. Как правило, я стараюсь быть вежливым – это всегда помогает в работе. Я сказал, что турецкий полицейский заходил к ним, когда смерть американца считалась наступившей в результате несчастного случая, а теперь открылись новые обстоятельства.

– Что вы имеете в виду? – удивленно спросил он.

Разумеется, новость о том, как за одну ночь изменился статус этого дела, еще не успела распространиться. Я хорошо понимал: то, что я скажу сейчас риелтору, к вечеру станет известно всему Бодруму.

Взглянув на стеклянную входную дверь, я увидел его имя, выписанное золотистыми буквами.

– Мы расследуем убийство, мистер Кайя. Молодого американца столкнули с утеса.

Это одновременно изумило и расстроило его.

– Он был хорошим человеком, – сказал риелтор. – Выгодно отличался от большинства напыщенных болванов, которые арендуют здесь особняки. Охотно разговаривал, проявлял искренний интерес, обещал покатать меня на лодке. Черт возьми, неужели его убили?

– Теперь вы понимаете, почему мне нужно с вами поговорить?

– Я как раз собирался обедать.

– Отлично. Составлю вам компанию.

Риелтор рассмеялся:

– Надеюсь, вы понимаете, что я не собирался вас приглашать?

– Конечно, – улыбнулся я в ответ. – И куда же мы с вами отправимся перекусить?

Глава 41

Местом нашей трапезы стал берег моря, где установили барбекю: жареное мясо подавалось на отдраенной до блеска палубе яхты, нависшей над пляжным песком. Антураж создавали белые паруса, защищающие посетителей от солнца, дизайнерская мебель и – что было неудивительно, учитывая личность моего нового знакомого, – кучка загорающих топлес девушек-туристок.

Как только мы сели, я спросил риелтора, известно ли ему что-либо о нацистском прошлом Французского дома, и он посмотрел на меня как на ненормального:

– Вы, наверное, шутите?

Приглядевшись внимательнее, он убедился, что я говорю вполне серьезно.

– Кто владелец дома? – был мой следующий вопрос.

– Точно не знаю, – ответил риелтор. – Почти семь лет назад я получил письмо от одного юриста из Лихтенштейна. Он писал, что представляет благотворительный фонд, который владеет этим поместьем. Оно должно давать доход. Так решили попечители.

– Вы спрашивали его, кто стоит за этой доверительной собственностью? Кто на самом деле владелец имения?

– Спрашивал, конечно. Даже поручил выяснить это своему адвокату. Тот проследил цепочку фиктивных компаний и оказался в тупике.

Я ничего не сказал, зная, что большинство фирм, управляющих доверительной собственностью в Лихтенштейне, создавались с таким расчетом, чтобы оставаться непрозрачными. Именно по этой причине крошечное княжество в шестьдесят квадратных миль, втиснутое между Швейцарией и Австрией, – первое прибежище для европейцев, главным образом немцев, желающих скрыть свои доходы от налоговых органов.

– Итак, юрист, работающий на попечителей, сказал, что поручает вам сдавать имение внаем? Полагаю, это случилось уже после его модернизации?

– Да, и это были хорошие деньги за не слишком обременительный труд. Я взимал арендную плату, удерживал расходы на обслуживание имения и свои комиссионные, после чего отправлял полученный остаток на счет банка в Лихтенштейне. Вот и все.

– У кого, кроме вас, был ключ от имения?

– Ни у кого. Мы обходимся без ключей, вполне достаточно кодов. Там четверо ворот, которые управляются электронной клавиатурой, подключенной к компьютеру. Взломать систему невозможно.

– Хорошо. И какова процедура? Приезжает новый постоялец, что дальше?