Я Пилигрим - Терри Хейз (2015)

«Наверняка он не только ремонтирует инструменты, – подумал я, – но при случае вполне может и сыграть на той же цигиртме».

Я не двигался с места и, как это часто бывало за время моей профессиональной деятельности, отключился от сумятицы мира, полностью сосредоточившись на своих мыслях. Я представил себе ту женщину: если она пришла пешком, то двигалась вблизи от бензозаправочных колонок, если же добиралась на машине, то оставила ее рядом со станцией – другого места для парковки поблизости не было.

Вот она подошла к будке, дождалась, когда зазвонит телефон, и, сняв трубку, вытащила мобильник с заранее записанным посланием. Магазинов и домов, откуда за ней могли наблюдать, я поблизости не увидел. Возможно, именно этим и объяснялся ее выбор. Мобильник женщины находился как раз на таком расстоянии от микрофона трубки, чтобы «Эшелон» смог уловить шум транспорта или слабое звучание музыки.

Ахмут Памук, по-видимому, сидел за своим столиком, играя на странном духовом инструменте, возможно записывая ноты народной песни, чтобы затем отправить ее в архив.

Я молчал, бездействовал, не испытывал никаких особых ощущений. Еще раз проверил всю цепочку умозаключений, чтобы убедиться: жажда новой информации не исказила мою логику. Удовлетворившись наконец результатом, я решил не давать волю эмоциям. Обратив взор к автозаправочной станции, я принялся изучать каждый квадратный дюйм офиса и крыши. Я пытался понять, где тут могут быть видеокамеры, и только когда нашел такое место, несколько расслабился. Душа моя воспарила.

Несмотря на крайнюю скудость информации, работая лишь с несколькими случайно записанными звуками, я обнаружил телефонную будку, а благодаря только что увиденному получил шанс установить личность незнакомки.

Глава 44

Выйдя на середину шоссе, я перебрался через ржавое ограждение, разделявшее полосы движения, и, уворачиваясь от идущих машин, направился к Памуку. Заметив меня, он даже не потрудился скрыть досаду. Это, по крайней мере, позволило мне обойтись без лишних любезностей. Я без обиняков поинтересовался:

– У вас своя собственная цигиртма или вы ее у кого-то одолжили?

– Что-что?

Я был уверен: мое произношение не настолько плохо. Он просто валяет дурака.

– Цигиртма, – повторил я.

Турок озадаченно пожал плечами:

– Не понимаю, о чем вы говорите, американец, может быть из-за акцента?

Я сумел сдержаться и, взяв в руки шило – длинный заостренный штырь, которым пользовался Памук, чтобы протыкать кожу, – принялся царапать им поверхность стола.

– Эй! Что вы там делаете? – воскликнул музыкант, но я проигнорировал его недовольство.

– Вот название инструмента, – сказал я, закончив царапать стол. – Теперь узнаете его?

– О да, – кивнул он, едва взглянув. – Цигиртма. – Как ни странно, турок произнес это слово почти так же, как я.

– Вы играли на этом инструменте здесь, сидя за столом, около недели назад? Возможно, это была какая-то народная песня для архивов?

Я задавал ему вопросы с единственной целью: убедиться, что нашел ту самую телефонную будку. Мне хорошо было известно, как много расследований проводится в отношении агентов, которые, страстно желая получить ценную информацию, делают неправильные выводы.

– Не знаю, не могу вспомнить, – угрюмо отвечал Памук, но в это было трудно поверить.

Должен признать, что я был крайне возбужден: казалось, что выход из лабиринта где-то совсем рядом. Наверное, поэтому я не сдержался. В руках у меня осталось шило – противная маленькая вещица, – а левая рука Памука еще лежала на столе. Все случилось так быстро, что он, похоже, даже не видел, как я всадил острие в тонкую кожу между большим и указательным пальцем, пришпилив его руку к столу. Бедняга закричал от боли, но ему надо было благодарить меня за точность: всего полдюйма в любую сторону – и он никогда больше уже не смог бы играть на бас-гитаре.