Я Пилигрим - Терри Хейз (2015)

Пользуясь мобильником, который не мог быть отслежен, поскольку звонок производился через болгарскую телефонную систему, пребывая почти в абсолютной уверенности, что турецкая контрразведка меня не подслушивает, я ждал соединения, чтобы поговорить с Шептуном напрямую.

Мне надо было сообщить ему настоящую фамилию Лейлы Кумали, сказать, что она арабка и именно та самая женщина, которая была в телефонной будке. Самая важная задача любого агента, который жив и находится вдали от дома, – сообщить добытые им сведения. Это единственная страховка в случае его ареста или смерти. Еще в годы учебы я твердо усвоил: информации не существует до тех пор, пока она не передана. Более того, мне нужно было обсудить с Шептуном проблему выдачи Кумали иностранному государству и опасность того, что ее подвергнут пытке.

Раздалось не меньше пяти гудков, пока наконец я не услышал голос Шептуна.

– Кто это? – спросил он.

В Вашингтоне день только начинался, и я был неприятно удивлен, слыша его усталый голос.

– Дэйв, это я.

Я намеренно назвал его мало кому известным крестным именем, на случай, если нас вдруг подслушивали. Я старался, чтобы, несмотря на сильное волнение, голос мой звучал легко и неспешно.

Хотя Шептун, конечно, был удивлен, услышав меня, но мгновенно подхватил заданный мною тон разговора.

– Привет, что случилось? – спросил он столь же беззаботно. Все-таки этот человек был мастером своего дела.

– Помните ту женщину, о которой мы говорили, Лейлу Кумали?

– Из полиции?

– Да. Ее девичья фамилия – аль-Нассури.

– Похоже на арабскую.

– Так и есть. Это она была в телефонной будке.

На другом конце провода наступила мертвая тишина. Несмотря на профессиональное спокойствие Шептуна, его многолетний опыт и незаурядный талант разведчика, я все-таки вывел его из равновесия.

Тогда я этого еще не знал, но эффект моих слов был усилен нашими многократными предыдущими неудачами. Сто тысяч шпионов, работающих на множество разведывательных управлений, – все они, как предполагалось, искали человека, пытавшегося создать самодельное бактериологическое оружие, – все это лишь накаляло обстановку, но не проливало на ситуацию абсолютно никакого света: было непонятно, как вообще решить эту задачу. В глубине души Шептун смирился с мыслью: мы имеем дело с человеком, нигде не засветившимся, и шансы поймать его уменьшаются с каждым часом.

– Ах да, в телефонной будке, – повторил Шептун, восстанавливая прежний тон разговора, стараясь, чтобы его голос звучал так, как будто не происходит ничего существенного. – Вы в этом уверены?

– На сто процентов. Я тут встретил одного человека, который играл на музыкальном инструменте – я даже не буду пытаться произнести его название, – сделанном из кости орлиного крыла. Он показал мне видеозапись.

– Звучит причудливо, – сказал Шептун таким тоном, словно услышал что-то весьма забавное. – А вы можете продиктовать мне его по буквам? Я имею в виду имя женщины, а не название инструмента.

Я выполнил его просьбу. Далее всякий нормальный резидент поинтересовался бы, откуда я звоню, но он наверняка и так уже знал это. Учитывая характер его деятельности, все звонки на мобильник Шептуна записывались. Думаю, он успел черкнуть пару слов своему помощнику, чтобы «Эшелон» отследил, откуда ему позвонили.

Пока он ждал ответа на свой запрос, я продолжал говорить:

– У меня возникло одно опасение, Дэйв, очень сильное. Вам надо действовать неспешно, проявлять осторожность в выборе собеседника.

– В чем причина? Думаете, кто-то, использовав сказанное мною, сумеет овладеть ситуацией и нанести вред людям?

– Именно так. Мы предполагаем, что женщина может вступить с ним в контакт, но я совершенно уверен: система имеет скрытые ловушки.

– Предумышленная ошибка в случае лишения свободы, вы это имеете в виду?

– Да.

Несколько секунд он обдумывал сказанное.